Лестница оканчивалась с виду пустым залом. Но я точно знала, что это не так. Отец очень подробно рассказывал брату о том, где спрятан последний шанс Сарнии. Норидан огляделся по сторонам и посмотрел на меня. Действительно, обещала камни, а тут небольшой и совершенно пустой зал. Только на противоположной спуску стене два барельефа, изображающие грифонов, вставших на задние лапы.
Я подошла к этой стене и встала между грифонами. Вытянув руки, я положила их на клювы зверей. Немного постояла и шумно выдохнула.
— Что такое? — тут же насторожился муж.
— Сейчас будет больно. Очень. — Ответила я. — Проход открывается кровью короля.
Не давая себе больше возможности трусить, я произнесла короткое заклинание-призыв. Обе ладони пронзила резкая боль. Как когда-то давно тело покрылось инеем. Но не это меня удивило. А ощущение рук на талии и крепкой груди, прижавшейся к моей спине.
— Сейчас. — Тихо сказал Норидан и накрыл мои ладони своими.
Я подняла взгляд на него. Его глаза вспыхнули фиолетовым, а по моим рукам пробежала волна тепла, уносившая даже память о боли. Стена между грифонами разъехалась, открывая проход к камням. Но мы оба не обратили на это внимание.
Норидан провел ладонью по моим губам, стирая иней. А потом просто прижался своими. Мои руки скользнули по его груди, шее, пальцы зарылись в волосах на затылке.
Говорят, что некромант может поцелуем забрать душу. Не знаю, насколько это правда, но то, что лишать меня покоя теперь будут целых два воспоминания, это точно.
— Вы бы уж определились, вы Сарнию будете спасать или исполнять супружеский долг! Место, кстати вы выбрали так себе. Хотя, чего взять с некроманта? — прозвучал над нами холодный и высокомерный голос.
— Что это? — отпрыгнула я от Норидана.
— Действительно! Сначала читаем призыв "пробуждения крови", а потом спрашиваем что это. — Звучал тот же голос, только теперь с насмешкой.
— Белли, у тебя в роду маги смерти… — начал Норидан.
— Да, были. — Ответила я, не дожидаясь окончания фразы. — По папиной линии три проявленных случая, и мама. У неё дар стихийно проявлялся.
— Отлично. Кровь мага, с наследием некроманта, и в склепе из алтарных камней, которые вроде как все уничтожили. Я говорил, что броня сегодня точно понадобится? — чертил передо мной какие-то знаки рукой Норидан, встав за моей спиной, и прижав меня к себе второй.
Знаки вспыхнули в воздухе и словно с порывом ветра полетели в лицо. Я зажмурилась.
— Когда вы признавались в том, что с детских лет являетесь моим поклонником, юноша, вы мне нравились больше. — Открывая глаза, я уже знала, кого увижу.
Катарина Сарнийская, Королева-Воительница. А рядом с ней…
— Мама!
Глава 38.
Норидан Гамоэрра, король-консорт Сарнии.
Сколько раз за последние дни я вспоминал тот разговор с отцом, когда он мне сказал, что моя жена сама похожа на свою оберегаемую Сарнию, под ледяным панцирем которой скрыто множество тайн и настоящих сокровищ? Уже и сам не вспомню. Но вновь и вновь я ловил себя на том, что с азартом хищника наблюдаю за собственной женой и стараюсь угадать, какой очередной миф о себе она опровергнет.
Интересно было бы посмотреть на лица тех, кто уверенно рассказывает по дворам всех королевств о непомерных капризах Арабеллы Сарнийской, если бы они узнали, что королева вместе со своими фрейлинами не считает зазорным сама спуститься на кухню. Или легко обходится минимумом вещей, почти не носит украшений и совершенно не нуждается в помощи посторонних в повседневных делах?
Поняв, что мнение о Ледяной принцессе, основанное на чужих словах, не имеет ничего общего с той, что стала моей женой, я пытался сам разобраться в этом человеке. И чем больше я наблюдал, тем сильнее она удивляла и восхищала.
Арабелла была лишена спеси и высокомерия высокородных, она относилась с уважением к любому труду, не стеснялась своего незнания или нехватки опыта. Она не возмущалась, когда ей давали советы, внимательно выслушивала и моего отца, и лорда Аластора. Вникала в текущие проблемы стражей стен и своего народа.
Она, как и Алитар, считала правление обязанностью, долгом, тяжёлым трудом, но не привилегией. Если Арабелле нужно было что-то уточнить по строительству, она шла к главе цеха строителей. Если её смущало что-то в расходах, она шла и вытрясала душу из отца. И за всё время, что я имел возможность наблюдать за Арабеллой, она ни разу не отмахнулась даже от самой маленькой проблемы. Она просто не делила проблемы на крупные и маленькие.
Юная, с внимательным и вдумчивым взглядом, всегда с выражением серьёзного спокойствия на лице, королева Сарнии действительно была лучшим олицетворением своей страны, укутанной в снега и вечные льды. Но в тоже время, Арабелла обладала искренней душой и не разучилась сопереживать. Для неё не было чужого горя. И узнавая всё больше о её детстве и ранней юности, я всё больше удивлялся тому, насколько живое у неё сердце. И насколько высоко ценит жизнь и душевное тепло та, что по праву рода и крови повелевала ледяными просторами Сарнии.