Они призвали в наш мир Хаос, связали наш мир единой пуповиной с Изначальным Мраком, откуда в наш мир хлынули порождения Тьмы. Пропитанные магией смерти, чуждой нашему миру, чудовища не знали преград на своём пути. Девять королевств перестали существовать в считанные дни! Те, кто смог выжить в том ужасе сбились в кучу, огромную стаю, движимую только одной целью, вырваться из когтей мучительной смерти.
Но их встретили копьями и дождём стрел со стен. Ни одно королевство не желало принимать беженцев.
Тогда, мой предок, Валис, совершил нечто невообразимое. Он заключил договор на крови с разумными порождениями Мрака, с теми, кого с нами, людьми, роднила жизнь. С теми, кто мог чувствовать, кто защищал своё потомство, и кто желал мира и покоя.
Валис предложил им место, которое могло стать их новой родиной, их собственное королевство. Он и идущий во главе беженцев Мрака демон обменялись кровью. Человеческая алая кровь смешалась с чёрной кровью демонов. Именно поэтому Сарнийские могут подчинять себе грифонов.
Те, кто называл себя элдарами, обратились против открывшейся бездны. Им и людям Ничейных земель нечего было терять. В истории пишут, что в последний день битвы, воины стояли по колено в грязи. Жуткое уточнение. В наших местах земля, как камень, промёрзла далеко вглубь. И чтобы была грязь…
Даже страшно представить, сколько тогда погибло. Но прорыв был остановлен. И спорить с победителями никто не осмелился. Так родились ещё два королевства. Валис Выстоявший основал королевство, которое назвал именем своего рода, правитель элдаров и вовсе не мудрил, а назвал своё королевство Чёрным.
Сарнийское королевство стало тринадцатым, но чаще нас называли первым. Потому что мы первые от границы с проклятыми землями. И новую опасность тоже встретили первыми.
Прорыв Мрака в наш мир не прошёл бесследно. Искры магии смерти вновь и вновь порождали тварей неведомых ранее. Их гнал вперёд вечный голод. Потомки элдаров обладали редкой магией, которую у нас стали звать некромантией. Фактически, некроманты стали главной надеждой и военной силой в войне с тварями. Нам, стихийникам, обладающим изначальной магией этого мира, приходилось в разы сложнее.
Но и мы справлялись. Мои предки построили семь стен, разделяющие Мёртвые земли, как теперь зовут те места, и королевства, и на них несут бессменный дозор стражи. В помощь им бриллианты, что стали находить в наших землях, они превращали стены в раскалённые ловушки для существ, которых мы звали ледяными зверьми или тварями.
Но иногда, эти существа, в которых смешалась магия смерти и стихийная магия, прорывались сквозь стены. И тогда, жертвы были неминуемы. Так случилось и в тот раз, когда отец и брат объезжали стены.
Мой отец всегда говорил, наше королевство перестанет существовать не тогда, когда последний Сарнийский закроет глаза, а когда падёт последняя стена и не будет никого, кто удержал бы знамя стражи на стенах.
Почему о том прорыве никто не предупредил, почему рядом с отцом и братом не оказалось готовых помочь стражей, доподлинно неизвестно. Но обратно в замок вернулись закрытые окровавленными знамёнами с гербом нашего дома телеги.
Я помню, что в тот момент словно воздух заледенел. Мама не шла, а скользила, опираясь на стену и не отводя взгляда от тех телег. Я помню, как она опустилась на колени, прижимая к губам свесившуюся из-под знамени руку отца. Кажется, мама тогда поняла больше, чем маленькая я.
Потому что с колен встала фурия, воспользовавшаяся своим правом королевы и призвавшая проклятье ледяного огня на головы тех, кто клялся в верности королевской крови, и отступил, обрекая тем самым отца и брата на верную смерть. Почти весь отряд дворцовой гвардии, что сопровождал короля и принца вспыхнул сине-голубым пламенем. Та картина ещё долго не давала мне спать. А маму навсегда прозвали Анной Кровавой.
А ещё я помню улыбку брата отца и довольный блеск в глазах его жены. По закону, наследовать трон мог только мужчина рода Сарнийских или женщина, достигшая совершеннолетия, обязательно вступившая в брак и с пробудившимся даром. Даром, который на протяжении многих сотен лет пробуждался у женщин нашей семьи всего несколько раз!
А единственным мужчиной в нашем роду остался брат отца, бастард, в котором дар так и не проснулся. И который ждал моего совершеннолетия, как ледяная тварь, ждёт, когда погаснет бриллиант на стене. Потому что если в день моего совершеннолетия у меня не будет мужа, и я не продемонстрирую владения фамильным даром, он сможет назвать себя законным королём и присвоить себе корону Сарнийских по праву.