Нет, что-то не то. Что-то не вяжется. Воинская часть в заброшенном высокогорном ауле, вокруг все свои, нет никакого повода, чтобы выдавать себя... так, может, никто никого и не выдавал? Черт, а ведь точно, с чего это Геннадий так решил? Хотя постой-ка, а язык? Швед же все это время скрывал, что знает русский! Твою мать, опять тот же вопрос, а швед ли он? Уж больно здорово знает русский. Матерный и командный тоже. Вон как приказы выдавал, словно ротный старшина на вечерней поверке. Солдатики его почище своего командира слушались. Да и капитан тянулся перед Свенсоном. Готов был чуть ли не сам вести новых пленников в камеру.
Пещера, в которой размещались "камеры", была длинной и темной. Панаме не удалось разглядеть, где она заканчивается, - на это не было ни времени, ни сил. Он даже не удивился, как это в такой с виду небольшой скале, которая возвышается над лагерем и отделяет его от озера, могло вообще что-то внутри поместиться. Просто не в себе был от потрясения. Но потом, несколько успокоившись, Панама припомнил, что кроме той двери, в которую их пихнули и с грохотом захлопнули, в пещере были как будто и другие, тоже вроде металлические. А значит, вполне возможно, что его друзья сидят тоже здесь.
- Лера! - закричал он во всю глотку. - Александров! Вы здесь? Гарун, отзовись!
Услышав имя своего сына, встрепенулся и Курбан. Все это время горец, на взгляд Панамы, вел себя очень странно. Ему полагалось вроде бы беситься, рычать, колотиться в дверь и выкрикивать угрозы. Ну как же, гость, его гость, тот, кому он предоставил кров, разделил с ним свою еду, взял и подло предал! Швед не только не помог освободить сына, но еще и самого хозяина дома приказал арестовать и посадить под замок. Но Курбан, наоборот, сидел тихо как мышь и вовсе не собирался протестовать. Выглядел он растерянным, подавленным и уж точно не способным ни на какое сопротивление.
Между тем Алиев, все это время неподвижно сидевший на корточках, поднялся и подошел к двери. Он тихо дотронулся до плеча Геннадия и произнес:
- Не кричи, не надо. - Горец говорил так тихо, что Геннадию пришлось напрячь слух, чтобы разобрать, что он говорит. - Не доставляй радости этим шакалам. Нужно думать, следить за ними, смотреть, что они делают, понять, что хотят. А до того не раздражай их, делай вид, что ты смирился, что ты не опасен. Пусть враг успокоится - тогда и раскроется.
- Но там же твой сын! - шепнул в ответ Панама. - Это же его коня ты узнал...
- Гарун мужчина и сам знает, что ему делать. - Алиев, давая понять, что разговор окончен и больше он не хочет говорить на эту тему, повернулся и пошел в глубь камеры. - Это нас озеро наказывает, - добавил он на ходу.
- Озеро? - Панама вспомнил, что так и не дослушал до конца рассказ об этом озере и чем оно так опасно. - А оно здесь при чем?
Курбан не торопился с ответом. Он кряхтя присел на корточки, ощупал рукой пол у стены, снял пиджак и аккуратно его расстелил.
- Садись! - сказал он, делая приглашающий жест рукой. - Как говорят русские, в ногах правды нет. Да и на земле вообще.
- Нет, ну что за... гадство! - Панама со всей силы пнул дверь носком ботинка и запрыгал на одной ноге, морщась от боли. Дверь стояла непоколебимо. - Суки... Твари! А еще... свои, называется!
- Возьми себя в руки! - В негромком голосе Курбана звучала жесткость. Будь мужчиной! Гнев тогда показывать надо, когда до горла врага доберешься. А до этого спрячь его и не показывай, что у тебя на душе.
- Ну, конечно, получить по роже и... утереться! - не унимался Панама. - Я капитан... и эта сука тоже капитан... Мы... я... должен кланяться ему? Молчать и делать вид, что все в порядке?
- Должен! - Курбан повысил голос. - Если ты мужчина, то должен! Нужно будет - и на колени встать должен! Не для того, чтобы шкуру свою спасти, хотя и она пригодится, - ведь мстить может живой, от мертвого толку мало, - но главное не это, главное то, что, падая на колени, ты становишься ближе к врагу, ты сокращаешь расстояние до него. А потом бросок и удар! Да такой, в котором весь твой гнев, вся твоя злость сидит! От которого ни одна броня не спасет! Понял, глупец? А пока успокойся и не трать силы зря. Копи их для ответа тому... капитану.
Геннадий почувствовал, что его спутник далеко не так прост, как это могло показаться вначале. И что в словах горца больше правоты, чем во всем, на что способен был сейчас он сам. Так что, хоть и с большим трудом, он взял себя в руки и послушно сел рядом с Курбаном.
- У тебя есть план? - обратился он к нему. - Черт, как же противно на эти рожи смотреть! Интересно, как они доложат о нас начальству?
- Они не доложат, - после короткой паузы ответил Алиев. - О том, что мы здесь, вообще никто не узнает.
- Как это? Они что, убьют нас? Так это же беззаконие!
- Какие сейчас законы? - В темноте лица горца было не видно, но Панама мог поклясться, что тот усмехается. - Кто их соблюдает? Ты давно видел такого начальника... пусть он руководит всего лишь пунктом приема стеклотары, но все равно уже начальник, так ты видел, чтобы хоть кто-нибудь из этого племени соблюдал закон? То-то же! А тут вообще закрытый район... боевые действия рядом. Бандиты... Спишут и не задумаются. Скажут, ушла съемочная группа в горы, а вместе с ней и оба Алиевых. Отец и сын. И не вернулись. Чечены всех перестреляли. А за иностранца выкуп требуют.
- Слушай, ты чего... радуешься? - возмутился Пономарев. - Ты так говоришь, как будто бы тебя это не касается! Ни тебя, ни сына... Или ты просто хочешь показать: мол, вот я какой хладнокровный и ничто меня не сломит? Черт, как же мне все это... Мартин сука! Я же его... я же верил ему! А он... всех нас... зараза!
Обуреваемый гневом, Геннадий умолк, не найдя нужных слов.
Молчал и Курбан. Его одолевали тревожные мысли, он не считал необходимым выказывать свои чувства. Что толку от слов? Один поступок скажет больше, чем сотня фраз. Можно тысячу раз сказать: "я убью врага", а тот будет себе жить-поживать как ни в чем не бывало. А можно пойти и сделать. А потом пусть за тебя говорят другие.
- Ну так что там с озером? - напомнил Геннадий. - Будет продолжение или как?
- Да что тебе это озеро далось? - начал было Курбан и передумал. Впрочем, теперь ты как никогда имеешь право узнать... что ждет нас в случае неудачи.