Махмудов растерянно посмотрел по сторонам. Что же, в конце концов, произошло? С чего вдруг примерещился ему этот оборванец? Он его никогда в жизни не видел, значит, и вспомнить не мог. Так откуда ж он взялся?
Голем встретился взглядом с Хранителем. В его больших глазах было столько боли, столько участия... Бронзового вдруг осенило. Это же... его воспоминания! Хранителя! Потому-то он такой невеселый, даже есть не хочет. Несчастного беззащитного монстра избили! Хлыстом! Хлыстом?!!! Кто же мог это сделать?
- Рыков! - вслух произнес голем обжегшую его догадку. - Рыков, сука рваная, так вот ты чем занимаешься в подземелье? Ну, гаденыш, погоди! Ну, ты себе нашел врага! Ладно, малыш, я все понял. - Бронзовый протянул руку, и кожистый нос ткнулся в раскрытую ладонь. - Я отомщу за тебя. Я ему так отомщу... И этот урод Мохов! Что он делает в этом подземелье? Чем он занимается, когда у него всякая шваль тут шляется?
В голове вновь вспыхнула картинка из чужих воспоминаний. На этот раз Махмудов испугался не так, как в первый раз, и почти сразу понял, что это Хранитель передает ему то, что видел в подземелье. Случись это при иных обстоятельствах, Бронзовый, наверное, обрадовался бы, открыв такую способность у инопланетного животного, но только не сейчас. Чему было радоваться, видя, как Глиняный, командир роты, призванной охранять комплекс, стоит и мирно беседует с беглецами.
- Ты это точно видел? - спросил Махмудов. Хранитель мотнул головой.
- Сегодня?
То же движение.
- Значит, сегодня ты видел Мохова с беглецами? С чужими людьми? Бронзовый заметно оживился. Теперь ему стало понятно, почему чужакам, не знакомым с устройством подземелья, так долго удается водить за нос своих преследователей.
- Слушай, малыш, а повторить свой фокус сможешь? Если я приведу сюда еще одного голема? Пусть Чистильщик увидит то же, что и я. Как, сможешь?
Голова Хранителя еще раз поднялась и опустилась.
- Ну, смотри, не подведи! - Ваха нажал кнопку рации: - "Первый", "Первый", ответь, я "Бронзовый"!
- Отвечаю!
- "Первый", ты еще не уехал?
- Уже сажусь!
- Не спеши! Информация есть... важная. Спустись!
- Что? Да ты понимаешь, что у меня в машине?
- Понимаю! И раз настаиваю, то, значит, знаю, о чем говорю!
- Сам поднимись! Не тащить же мне груз в подземелье!
- "Первый", вызови кого-нибудь! Но дело не терпит отлагательства! И чем дольше я... Спустись! Вызови охрану и спускайся!
- Ну ты и фрукт! - Свенсон возмущенно фыркнул в микрофон. - Ладно, сейчас что-нибудь придумаю. Но ты уверен, что оно стоит того? То, что ты мне предлагаешь?
- Да, получена важнейшая информация! - Махмудов представил, как сейчас будет беситься Свенсон, и улыбнулся. - Повторяю, очень важная информация. Требуется твое присутствие.
- Ладно, спускаюсь! "Горик", я "Первый"!
- Отвечаю. "Горик"
- Слышал наш разговор?
- Да, выезжаю!
- Вах... "Бронзовый", слышал? Ну смотри, чтобы не оказалось, что ты позвал меня зря, чтобы я не пожалел, что пришел.
- Ты не пожалеешь, "Первый"! Ваха повернулся монстру:
- Слыхал? Надо его убедить. - Махмудов, на лице которого играла торжествующая улыбка, провел рукой по морде монстра. - А потому начнешь с того же, что и со мной, - с Рыкова!
Александров лежал ни жив ни мертв. Свенсон после разговора с Вахой стал проявлять нервозность. Герман догадался, что под позывным "Бронзовый" скрывается именно тот самый бородач Ваха, который укатил вниз на челноке. О том, что его находка там, под землей, каким-то образом связана с беглецами, он тоже догадался. А вот уведомить об этом своих не было никакой возможности. Псевдорежиссер, видимо взволнованный вызовом "Бронзового", принялся шагать взад-вперед у автобуса. И добро бы ходил с той стороны, где полоса, тогда Герман мог бы хоть дышать спокойно. Так нет, выбрал себе для прогулки как раз ту сторону, где пристроился майор, ходит и ходит над головой. Слава богу, хоть успел отползти назад, в тень. Залез бы под "додж", да посадка у него чересчур низкая, не спрячешься.
- "Первый", я "Бронзовый", - прокаркала станция Мартина.
Господи, подумал Герман, вот чучело бородатое! И что ему все неймется? Дал бы человеку... гол ему, мать его, уехать спокойно!
- Что еще?
- Ты еще не спускаешься?
- Да погоди ты! Дай "Горику" подъехать.
- Я, "Горик", уже на подходе. Вы можете наблюдать мои фары.
- Фары? Сейчас посмотрю... Герман услышал, как под ногами Свенсона заскрипели камешки.
- Да, вижу, - сообщил Мартин после небольшого перерыва, показавшегося майору бесконечным. - Ладно, я пошел вниз, а ты, "Горик", как подъедешь, глаз с моего автобуса не спускай!
- Понял!
- Понял!
Два голема дали подтверждение почти одновременно. Швед услышал их уже по дороге в подземелье. Ему не терпелось узнать, что так взбудоражило Ваху. Что ж, его ждал весьма своеобразный сюрприз.
Как только стихли звуки шагов Свенсона, Герман вскочил на ноги и посмотрел вдаль. Фары он увидел сразу, но машина находилась еще довольно далеко, можно было не торопиться. Прежде чем идти к своим, почему бы не напакостить големам на прощание? Что там такое говорил Свенсон о ценном грузе, который находится в "додже"? Вот его-то Герман и заберет. Время есть, ключи есть, и даже пульт для отключения сигнализации есть!
Герман забрался в автобус со стороны водительского сиденья, то есть с той стороны, где и стоял. Во-первых, не хотелось обходить машину и терять время, во-вторых, "газель" подъезжала сзади и этот бок "доджа" оставался в тени.
Дипломат Герман нашел сразу. Тот стоял посреди салона, между сиденьями. Заодно Герман вспомнил, что Рыкову нужен ноутбук, тогда он тоже получит необыкновенные способности. По правде говоря, Герман об этом и не забывал и именно это побудило его залезть в автобус. Надо было взять ноутбук, ну а в придачу чемоданчик. Ценная вещь, пригодится.
Дверь за собой Герман решил не закрывать, зачем шуметь лишний раз? Схватив дипломат в одну руку, сумку с ноутбуком в другую и пожалев, что не может прихватить с собой еще и аппаратуру спутниковой связи, Герман бросился догонять своих друзей.
Горик оказался ближе, чем показалось Герману. Он не пробежал и тридцати метров, когда голем переключил фары на ближний свет и бежать в открытую стало опасно. Но все обошлось, падая, он увидел тропу, о которой говорил Мохов. А совсем недалеко, за каменистым бугром он наткнулся на товарищей, которые уже и не чаяли его дождаться.