– Так, Толик, что мне нести? – Гарун подошел к программисту, сворачивающему свою аппаратуру. – Дипломат или сумку?
– Да что хочешь. Возьми-ка лучше дипломат! – Самое ценное представлял собой ноутбук, теперь на его жестком диске хранились все необходимые программы. Так что можно было обойтись и без дипломата. Главное, чтобы он не попал в руки противника, а об этом лучше горца никто не позаботится. Для него лучше умереть, чем опозориться перед отцом и друзьями.
– Лера, давай я тебе помогу! – Герман протянул девушке небольшой, прихваченный специально для нее пистолет-пулемет «каштан». – Смотри, осторожнее, штука хотя и небольшая, но серьезная. В ближнем бою ему цены нет. Только учти, у него скорострельность высокая, значит, патроны быстро кончаются. Потому бей короткими очередями.
Майор обвязал Леру ремнем с двумя подсумками для запасных магазинов.
– А вообще, держись поближе ко мне, – сказал он.
– Ну, эту команду я выполню с особым удовольствием, – с улыбкой сказала Валерия. Она отчаянно трусила, но старалась не показать виду. – Если ты будешь знать, что я за тобой, не станешь лезть на рожон. А это меня вполне устроит.
– Ну что, выходим? – Панама с «абаканом» в руке и «каштаном» на боку выглядел очень воинственно. Он уже успел опустить темное забрало шлема, и теперь его можно было узнать только по приглушенному голосу. – Майор, каков будет порядок в строю?
– Мох… Ренегат пойдет первым. Я за ним. За мной Лара, далее Стэн и Горец два. Панама и Горец один замыкают. Возражения, просьбы, пожелания? Нет? Значит, вперед.
– Мартин, мы обязаны оповестить Алмазного.
Свенсон заскрипел зубами. Он и сам знал, что должен был это сделать в ту самую минуту, когда обнаружилась пропажа. Гигантский мозг, управлявший орбитальной станцией и всеми големами Земли, был, по сути, еще одним роботом, только таких размеров и интеллекта, что ни у кого не поворачивался язык назвать его иначе как Алмазным. И не нужно долго гадать, что сделает робот, получив донесение о фатальной ошибке. Он просто прекратит действие сбойного процесса, удалит все последствия этой неудачи и начнет все заново. Для него десяток-другой лет ничего не значат. Жизнь, то есть работа, продолжается. И это главное.
А вот для тех, кто стал этой ошибкой, все будет кончено. Прилетят посланцы Алмазного, безжалостные и неуязвимые Ликвидаторы. Уж они-то точно сумеют вернуть диски и программатор. А что при этом «сотрут» всех, кто попадет в их поле зрения, и в первую очередь виновников происшествия, что тут скажешь, на то они и Ликвидаторы. После них ничего не остается. И никого, кто мог бы помнить о неудаче.
Свенсон посмотрел на Бронзового. Говоришь, нужно сообщить Алмазному? Ну нет, Ваха, этого не будет. Пока программа, заложенная в Чистильщика, позволяет ему поступать так, как он считает нужным, он будет держаться. Вдруг кому-то из големов Фаттаха или солдат спецназа удастся обнаружить беглецов? А у них окажется дипломат? Пока сохраняется эта надежда, Чистильщик может уверять себя, что ничего непоправимого не произошло и он справится с ситуацией своими силами. А пока это так, он будет ждать. Пока код, зашитый в его подсознание и управляющий его волей и рефлексами, позволяет ему делать выбор, Чистильщик будет ждать. И когда станет ясно, что своими силами прибор и диски не вернуть, – конец. Хочет он или не хочет, а докладывать придется. Вот тогда и начнется мясорубка, в которой не уцелеет никто: ни правый, ни виноватый. Зачистка будет всеобщей, так что пусть Ваха не рассчитывает, что его самого роботы-убийцы пощадят. Да они просто не знают, что это такое! А что Махмудов спит и видит, как стать Золотым вместо Свенсона, так это и дураку понятно.
– Знаю, Ваха, знаю, что нужно, – сказал Мартин, глядя в хитрые глазки Бронзового. – Мы еще поищем, те поищут, кто хочет найти, а ты… подготовь доклад. И особо укажи, как ты своей выдумкой о мифическом предательстве Мохова выманил меня в подземелье, что и послужило причиной утери программатора и кодов.
– Я ничего не выдумывал! – возмущенно выкрикнул Махмудов. – Мне Хранитель сообщил!
– А вот мне он ничего не сказал. – На лице Чистильщика ясно читалось недоверие. – Если бы не твой статус Бронзового, не позволяющий сомневаться в твоей преданности делу, я бы тебя допросил по-другому. Ну ничего, прилетят Ликвидаторы, они допросят… тех, кого сразу не ликвидируют. А сейчас иди, готовь доклад.
– Я…
– Иди!! – Свенсон грозно сверкнул глазами и распрямился. – Иди, – добавил он уже спокойнее, – пока мне не пришлось наказывать тебя.
Махмудов поспешно вышел из моховского «офиса».
– Вот козел! – Сартов, все это время сидевший в стороне и молча слушавший разговор, встал и пересел за стол к Чистильщику. – Жаль, что в свое время ты не дал мне с ним разобраться.
– Допустить драку между големами? Между Бронзовыми? – Швед с укором посмотрел на Георгия. – Вы здесь, в России, совсем, ребята, озверели. Что с вами происходит? Вы как будто специально меня подставляете! Программа, что ли, перестала вас сдерживать? Но такого не может быть! Она или есть и вы Бронзовые, или ее нет и вы…
– Мартин, не заморачивайся! – Горик примирительно положил ладонь на запястье Чистильщика. – Не суди обо всех по этой… твари. Клянусь, если бы не ограничения, налагаемые на големов, я бы давно его… в расход пустил. Понимаешь, в Первопрестольной я общался со многими нашими – и с простыми Глиняными, и с Бронзовыми, которые держат города и регионы… С Чистильщиками довелось встречаться, с теми, которые контролировали перевозки, а потом прибыли гасить Прорыв. Даже Золотой почтил меня своим вниманием. И все, поверь, Мартин, все големы между собой различались так же, как люди. Они сохранили в себе качества тех индивидуальностей, кем были до… «мобилизации». И если мы ошиблись и возвели в ранг избранных гада, так он и останется гадом. На Востоке люди мудрые, не зря говорят: приручить можно волка, змею – никогда. Мы – волки. Может, кто и собакой себя чувствует, кто обезьяной… Но Ваха точно змея! И чем раньше ты это поймешь, тем лучше будет.
Свенсон тяжело качнул головой и, подняв глаза, встретился взглядом с Бронзовым из Москвы.
– Наверное, ты прав. Даже скорее всего прав, – согласился швед, – вот только пользы от этой правоты пока нет. И вряд ли будет. Мы все… не долго уже осталось. В чем-то Махмудов прав – пора докладывать Алмазному. В то, что мы найдем программатор, верится все меньше и меньше.
– Ну, это ты зря! – Георгий поежился. Ему совсем не хотелось расплачиваться собственной шкурой за других, но сбежать он не мог, код долга перед старшим големом не позволял. Вот если бы Свенсон сам послал его с каким-нибудь поручением, тогда другое дело. А по-другому никак, сиди и жди своей участи. Хочешь не хочешь, а разделишь судьбу всех. Так что единственная возможность прожить подольше – это поддерживать веру Чистильщика в то, что все кончится хорошо. – Шансы у нас есть.
– Какие? – Швед понимал, что Сартовым движет не сочувствие, а желание спасти свою шкуру, но это-то и ободряло. Значит, драться за жизнь он будет до конца. Георгий мужик не глупый, дураков Уколов возле себя держать не стал бы. Может, предложит что-то дельное. – Ну-ка выскажи свою оценку той задницы, в которой мы оказались.
– Во-первых, комплекс – это не Москва и даже не Махачкала, здесь долго не попрячешься. Все выходы перекрыты, дороги патрулируются. Так? – Горик загнул палец. Не следуя новой моде разгибать их при счете, он по-прежнему загибал.
– Ну, с натягом соглашусь, – кивнул Мартин. – Давай дальше.
– Второе. Программатор. – Чистильщик едва заметно вздрогнул, но и это легкое движение не ускользнуло от Бронзового. Ему подумалось, что это неплохо, Чистильщик боится, значит, будет податливее. – Рыков, а дипломат, по всей видимости, у него…