На конфорках стояло два огромных чана с кипящей водой. Они оказались тяжелее, чем можно было предположить, но отчаяние придало ей сил. Толкнув их на пол, она отпрыгнула в сторону, чтобы не обжечься самой. Весь кипяток попал на её преследователей. Саммер оставалось только толкнуть парнишку-повара в сторону и бежать. Вслед ей неслись вопли боли.
Уже совсем стемнело, и дождь по-прежнему лил как из ведра. Женщина за прилавком разразилась воплями, когда Саммер ринулась на улицу. Кипяток ненадолго задержит братьев – ходили слухи об их тренировках, – и она понимала, что должна действовать быстро. На улицах было очень людно – достаточно для того, чтобы замедлить её, но не чтобы спрятать; она быстро прокладывала себе дорогу, опустив голову и одновременно стараясь разглядеть очертания своего старенького зелёного «вольво». Мика уже должен быть здесь. Если повезёт, он вот-вот покажется, и тогда нужно только успеть прыгнуть на пассажирское сидение и скрыться. Мика водил машину так быстро, что его трижды лишали прав. Если уж он приедет, никто не сможет их поймать. Ему просто нужно добраться сюда.
Саммер показалось, что краем глаза она уловила нечто белое, и она заторопилась. Люди обычно не носят белое в январе, даже в Лос-Анджелесе. К ней приближались как минимум три «белых» человека. Она не осмеливалась оглянуться, лишь слепо шла вперёд, а они были всё ближе. Саммер могла бы побежать – и побежит, если придётся, – но у неё уже болел живот. Они же не схватят её среди бела дня?! Только вот день совсем не белый, а тёмный и дождливый, а городские жители привыкли думать о своих делах и не обращать внимания на несчастья других. Впереди виднелся переулок, и на решение оставалась доля секунды… Рискнуть или нет? Нужно спасаться без «вольво», не рассчитывая на Мику!
Саммер бросилась в переулок, подальше от приглушённого света уличных фонарей, и услышала, что преследователи бегут за ней. «Облажалась», – в отчаянии подумала она, оглянулась и увидела трёх бритоголовых мужчин в белых одеждах, в сумерках последовавших за ней. Это конец?
Слишком занятая тем, что постоянно оглядывалась, Саммер не заметила внезапно появившегося перед ней мужчину и врезалась в него со всей силой. Он поймал её за руки и толкнул себе за спину. На мгновение растерявшись, Саммер упала. Необязательно было вглядываться в тёмный переулок, чтобы узнать, кто оказался там в последнюю минуту, чтобы её спасти. Саммер прижалась спиной к кирпичной стене и, застыв от страха, смотрела, как три здоровенных мужика напали на стройного и прекрасного Такаши О’Брайена.
А затем она в ужасе закрыла глаза. Одно дело, когда видишь насилие по телевизору – оно не имеет ничего общего с реальной жизнью. От медленных движений и жуткого танца смерти у Саммер закружилась голова. Она не может, не станет смотреть. Звуков более чем достаточно.
Будь у неё хоть капля здравого смысла, она бы вскочила и рванула отсюда прочь. Три против одного, и к этому одному доверия чуть больше, чем к той очень опасной троице. Они быстро с ним разделаются, и нужно воспользоваться выпавшим шансом и сбежать.
А затем наступила тишина. Слышен был лишь шум дождя да движение машин. Открыв глаза, Саммер увидела стоящего над ней Такаши О’Брайена. Она посмотрела на два тела, лежащих в грязи, под дождём и в крови. Интересно, где третий?
О’Брайен протянул руку, и Саммер ухватилась за неё, позволяя поднять себя на ноги. На красивом и холодном лице азиата не отражалось ничего – ни намёка на осуждение или вообще какие-либо эмоции.
– Больше не сбегайте, – предупредил он. – Или в следующий раз я позволю им добраться до вас.
И Саммер ни на секунду не усомнилась, что именно так он и сделает.
[1] Тории – священные японские ворота. Их функция – охранять вход на сакральную территорию.
[2] Вэлли – район Лос-Анджелеса, штат Калифорния.
Глава 6
Если бы Такаши знал, что шайка Сиросамы убьёт Саммер и на этом всё закончится, то отпустил бы её – и скатертью дорога! Он был в бешенстве. Она знала лишь, что Така дважды самым благородным образом спас ей жизнь, и что он получил в ответ? Девица удрала, стоило лишь отвернуться.
На самом деле злился Така, конечно, на себя. В своём обычном состоянии он бы не совершил ошибку, оставив ее так надолго одну, чтобы поменять машины. Впрочем, в своём обычном состоянии ему бы вообще не пришлось брать её в расчёт – она была бы мертва.
Если он хочет жить, то не может позволить себе таких ошибок. А Така очень хотел – он упорно боролся, когда тот безумец закончил с ним; выжил тогда, когда от других бы ничего уже не осталось.
Ледяная мадам Ламбер, вероятно, гадает: что же, чёрт возьми, происходит?
Ночью Таке пришёл в голову достаточно простой план – поменять машину на менее заметную, выяснить, где Саммер припрятала настоящую урну Хаяси, получить её и попытаться разузнать, что ещё знает пленница.
Его основное задание – держать урну подальше от Братства, найти недостающую часть головоломки, а потом стереть все следы своего присутствия. Но Саммер Хоторн, кажется, ни забывчивостью, ни уступчивостью не отличается. Она и не подумает забыть о событиях последних суток. У него есть распоряжения насчёт неё – неважно, нравятся они ему или нет. И он больше не может тратить время, пытаясь обойти их. Секта Сиросамы повысила ставки, приближается Новый год по лунному календарю. Малейшая ошибка может обернуться катастрофой.
Така пристально смотрел на Саммер, не пытаясь скрыть раздражения. Она снова выглядела как мокрая мышь, но он уже начал привыкать. В самом деле лучше, чтобы она оставалась такой; у него досадная слабость к светлым волосам. Когда же она промокала, то волосы её змеились по плечам тускло-коричневыми слипшимися прядями, а не струились обычным солнечным золотом. Но что цвет волос: его никогда не интересовали веснушчатые!
Саммер старательно отворачивалась от лежащих в проулке мужчин, и это даже хорошо. Один уже мёртв – Така сломал тому шею, бросив об стену; другой тоже вскоре последует за ним – умрёт от потери крови, раненный собственным ножом. Третий улизнул – очередная его ошибка, – но он узнал фанатика. Генрих Мюллер был одним из самых известных сторонников Сиросамы, а также его самым опасным оружием. Пойми он сразу, что среди бандитов есть этот молодой немец-убийца, то сосредоточился бы на том, чтобы убрать его первым.
Только в этом случае Саммер Хоторн была бы уже мертва. Так что вместо этого он занялся человеком, который собирался напасть на неё с ножом, и к тому времени, как очередь дошла до Генриха, убийцы с невинным личиком, было слишком поздно. Така действовал инстинктивно, этим опять усложнив себе жизнь.
Взяв Саммер за руку, он пошёл обратно. Она благоразумно молчала. Не сказала ни слова, даже когда увидела шикарный чёрный внедорожник. Забираясь на сидение, она вздрогнула, и Така задался вопросом, успел ли он подоспеть на помощь до того, как ей причинили слишком большой вред. Но, по крайней мере, она всё ещё цела… а если у неё что-то болит, то это её чёртова вина!
Така поехал в дождливую ночь, не глядя на Саммер и сохраняя абсолютно безразличное выражение на лице. Он не так часто терял терпение, особенно в подобных ситуациях, но прямо сейчас с трудом сдерживался, чтобы не разразиться бранью в её адрес. Хотя, конечно, его реакция смешна и нелепа. Неважно, насколько он был вежлив, скорее всего инстинкты подсказали Саммер, что он так же опасен, как и преследующие её мужчины. Да он сам говорил ей это открытым текстом! И инстинкты её не подвели.
– Куда вы меня везёте? – Пока они ехали по многолюдной улице, Саммер искала что-то взглядом и казалась гораздо внимательнее, чем раньше. – Обратно в отель?
– Нет. И не думайте, что выпрыгнете, как только я остановлюсь. Вам вряд ли захочется ещё сильнее меня разозлить. – Така говорил спокойно, почти задумчиво, но инстинкт самосохранения подсказал ей, что надо испугаться, что она и сделала.