– По-видимому, нет, – после паузы согласился чертовски наблюдательный О’Брайен. – Иначе вы уже сошли бы с ума. Не видел, чтобы вы плакали – ни после известия о смерти друга, ни от страха. Впечатляет.
Его слова были подобны удару кулаком в живот.
– Я не плачу. Неважно, насколько всё плохо – я никогда не плачу. Незачем попусту тратить время. Слёзы не вернут Мику, ничего не изменят. Вы бы предпочли, чтобы я сидела здесь и рыдала навзрыд?
– Да.
В полумраке салона Саммер пристально посмотрела на изящный профиль Таки.
– Почему?
– Потому что это странно, а я не люблю странностей.
– А не пошли бы вы…
Должно быть, ей привиделось слабое движение его губ, которое у другого человека было бы подобием улыбки. Однако все мысли о губах Такаши исчезли, когда он повернул на широкую улицу, которая вела к охраняемому особняку отчима.
– Нет! – запаниковав, громко крикнула Саммер. – Вазы здесь нет.
– Тогда где она?
О’Брайен подъехал к воротам и остановил машину. Набрал секретный код и повернулся к ней.
Ворота начали открываться, и тревога Саммер достигла пика.
– Послушайте, говорю же вам, её здесь нет, – нетерпеливо повторила она в тысячный раз. – Нет причин идти туда. Не нужно вовлекать мою семью в неприятности, не нужно подвергать их опасности.
– Вы подверглись опасности в первую очередь из-за своей идиотки-мамаши, преданной последовательницы Сиросамы. Ваши родные уже вовлечены. Если люди Сиросамы здесь ещё не побывали, то скоро будут.
– Нет! – ужаснулась Саммер. – Мы не можем… Я отдам им вазу…
– Чего вы так боитесь? Только не говорите, что стараетесь защитить мать. Она уже скормила вас волкам, и нетрудно представить, как она поступит так же ещё раз.
Саммер не стала спорить.
– Тогда зачем давать ей шанс сделать это? Давайте просто уедем отсюда.
– Её здесь нет.
– Правда? – с беспокойством в голосе спросила Саммер.
– Утром ваш отчим увёз её на Гавайи, чтобы держать подальше от Сиросамы. По-видимому, не захотел тратить пятьдесят тысяч долларов на воду из ванны духовного учителя.
– Что?! – в ужасе воскликнула Саммер. – С чего ей вдруг захотелось получить воду после его мытья?
– Чтобы выпить. Это часть посвящения в «Братство торжества истины». Нужно выпить воду из ванны, чтобы впитать сущность Сиросамы. Они также продают его кровь, но это стоит немного дороже.
– Я вам не верю, – решительно отрезала она.
– Не верите? – Така откинулся на сидение, чуть придерживая руками руль. В тусклом свете он казался очень привлекательным и одновременно смертельно опасным.
– В активах «Братства торжества истины» более миллиарда долларов, и сумма растёт изо дня в день. Продажа крови, воды из ванны, лент, книг – хороший, но не основной источник доходов. Большую часть денег они получают из пожертвований отрекшихся от мирской жизни. И они делают всё возможное, чтобы привлечь самых богатых из тех, кто еще не встал на путь истинный. Им нужны бедные студенты для научных исследований и рутинной работы и богачи для пополнения денежного запаса. Их тактика приносит свои плоды – «Братство торжества истины» выросло из горстки последователей Сиросамы, какой было десять лет назад, до одной из самых могущественных новых религий, как они любят себя называть.
– Религия, которая оправдывает убийство?
– Большинство религий оправдывают убийство, пока верят, что их дело правое. А верят в это все. – Такаши приоткрыл дверь машины, и Саммер положила руку на его, стремясь остановить. Странное ощущение: он много раз прикасался к ней, вырывая из когтей опасности, но она не помнила, чтобы хоть раз касалась его сама.
Рука Такаши была твёрдой и сильной, и он легко мог высвободиться, но вместо этого замер, глядя на Саммер.
– Пожалуйста, – тихо сказала она. – Я беспокоюсь не за мать.
– Ваша младшая сестра тоже уехала.
На мгновение почувствовав облегчение, Саммер тотчас заподозрила неладное.
– Как вы узнали, что у меня есть сестра?
– Я знаю о вас всё. Ваша сестра у друзей за городом, и в ближайшее время она не вернётся. По крайней мере, пока всё не утрясётся. Мы проследили за тем, чтобы её нельзя было отыскать. Она понятия не имеет, что происходит. Не нужно тревожиться за неё.
Саммер уставилась на него.
– Мы проследили? – эхом отозвалась она. – Чёрт возьми, кто это «мы»?
Такаши промолчал, да Саммер и не ждала ответа. Но теперь она была уверена, что О’Брайен – не японский чиновник.
А ещё Такаши собирался вломиться в особняк отчима – и это только привлечёт нежелательное внимание к сестрёнке. Защита Джилли важнее выполнения обещания, данного Хане, и в этом она не напортачит.
– Ваза в доме Мики, – выпалила Саммер.
Така, казалось, не особо обрадовался её внезапному приступу честности.
– А почему она там?
– Потому что это Мика сделал… копию. – Запинка была секундной, и оставалось надеяться, что Така её не заметил. Ему совсем не нужно знать, что подделок несколько.
– Хорошо, – сказал Такаши, вновь заводя машину.
– Мы не можем туда ехать. Там же повсюду будет полиция. Они не позволят нам незаметно проскользнуть в дом и начать искать вазу. И его друзья, наверное, тоже там… – Её голос сорвался. Нет, не из-за слёз. Никогда из-за слёз. Просто рана была ещё слишком свежа.
– Его личность ещё не установлена. А когда её установят, кто-нибудь проследит, чтобы без моей команды полиция не обнародовала данные. Нас никто не побеспокоит.
Така вернулся на главную дорогу и с безошибочной уверенностью поехал на запад к захудалой вилле Мики, возведённой в испанском стиле.
Мгновение Саммер собиралась с мыслями.
– То есть как личность не установлена? Вы же только что сказали мне…
– Мои люди знают. Урок для вас, доктор Хоторн: мои люди знают всё.
– И ваши люди контролируют полицию Лос-Анджелеса?
Его полуулыбка была живым воплощением цинизма.
– Многие контролируют полицию этого славного города. Как вы могли прожить двадцать восемь лет и остаться при этом такой невинной?
Саммер уже даже не удивилась, что Такаши известен её возраст… он ехал прямиком к дому Мики. Что ещё знал этот человек?
Саммер покрылась холодным потом. Он действительно знает всё, в том числе отвратительные подробности её детства? Посвящён ли он в тайны, погребенные столь глубоко, что даже ей удаётся почти не вспоминать о них?
– Я не невинна, – сдавленным голосом пробормотала Саммер.
Слава Богу, Такаши на неё не смотрел.
– Может, и нет. Но в академии вы жили безопасной, замкнутой жизнью, а потом заперли себя в музее, спрятавшись в своём мирке. Один короткий роман ещё не свидетельствует об огромном сексуальном опыте.
Паника Саммер всё росла, и она знала, что должна сменить тему, потому что если Такаши всё известно, она этого просто не перенесёт. Но остановиться не получалось.
– Может, я не ищу сексуального опыта, – заявила она. – Может, я ищу любовь.
Такаши быстро и резко рассмеялся.
– Не думаю, что вы сами верите в это. История вашей жизни показывает, что вы не очень-то старались найти любовь.
«Какая ещё история моей жизни?», – с болью подумала Саммер.
– Я люблю сестрёнку. И любила Хану.
– Но ведь мы говорим не о такой любви, верно? Мы говорим о настоящей, сексуальной любви, когда живут долго и счастливо.
– Живут долго и счастливо? – эхом отозвалась она. – Нет, в это я не верю.
«Что ещё? – думала Саммер. – Что ещё ты знаешь?»
Такаши остановил машину, и она с удивлением осознала, что они уже на месте.
Полуразрушенная вилла Мики находилась далеко от голливудского особняка Ральфа Ловица. Но поездка показалась Саммер до смешного короткой. Частично объяснением этого мог служить бешеный стиль вождения её спутника. Об остальном позаботилось его умение занимать Саммер нежелательными вопросами.
Десять лет назад Мика купил этот старый дом, и за это время ему не удалось хоть как-то приостановить разрушение здания. Саммер знала из личного опыта, что на несколько фонарей были установлены датчики времени. Мика ненавидел темноту и нехватку света в зимние месяцы, и когда жил один, то не хотел возвращаться в неосвещённый дом.