Саммер посмотрела себе под ноги. Ничего. Может, если она неожиданно ударит Таку локтем в лицо, то сможет отвлечь его? Хотя он выше и до лица трудно добраться, да ещё ремень безопасности держит её крепко. На переднем сиденье можно было передвинуть разве что его стальную кружку с кофе и её банку от «Таб». Особого вреда они не причинят, но кружка больше и тяжелее. Если бы удалось швырнуть её Таке в лицо, ему бы пришлось отвести глаза от дороги и убрать ногу с акселератора. Она же бы в это время открыла дверь и выпрыгнула. При таком раскладе вероятность смертельно разбиться меньше.
Колебаться нельзя, иначе выйдет только хуже. Она потянулась за кружкой, и Така мгновенно выбросил руку вперёд. Каким-то невероятным образом он схватил оба её запястья. Боже, как больно! Саммер тотчас же вспомнила, как несколько часов назад он мучил её, чтобы вытянуть правду… и что сделал после.
– Я же говорил – не думай, – повторил Така. Он не снизил скорость даже на чуть-чуть, и они по-прежнему мчались где-то сто тридцать километров в час. Верная смерть.
– Я просто захотела кофе.
– Тебе не нравится кофе.
– Почему это? То, что утром я пью содовую, не значит…
– У тебя дома нет кофе.
– Откуда тебе знать, что есть у меня дома, а чего нет?
– Хочешь пари? Я знаю всё, в том числе то, где ты припрятала порнуху.
– У меня нет порнухи…
– Ладно, тогда эротику, раз уж ты такая брезгливая. Тебя привлекает научно-фантастический секс – межпланетный и очень нестандартный. Скажи, то, что делал я, было лучше? Я для тебя достаточно пришелец?
– Думаю, говорить, как сильно я тебя ненавижу, – пустая трата времени, – с трудом выдавила Саммер.
– По крайней мере, ты честна. – Така отпустил её руки, и Саммер отодвинулась, потирая запястья.
Он взглянул на неё:
– А если ты хочешь меня отвлечь, то вот тебе метод получше. Можешь сделать мне минет и посмотреть, вынудит ли меня это сбавить скорость настолько, чтобы ты выпрыгнула.
– Какой же ты ублюдок, – сказала Саммер. От одной этой мысли ей стало плохо. Почему? Да потому что почувствовала отклик на его слова у себя между ног. Потому что захотела наклониться и посмотреть, что именно Така станет делать, если она воплотит его предложение. Воплотит не ради его реакции, а удовлетворяя собственное желание.
Домов становилось всё меньше, расстояние между ними всё больше, и обширная равнинная местность казалась заброшенной. Если ей каким-то образом удастся ускользнуть от него, то некуда будет идти, негде спрятаться. Зачем он везёт её в эту глушь?
Глупый вопрос. Теперь их с сестрой можно пустить в расход. Така везёт её куда-то, где сможет убить, где никто не услышит её криков, где легко избавиться от тела…
– Перестань.
От испуга Саммер даже посмотрела на него. Така же не сводил глаз с почти пустой дороги.
– Что?
– Хватит думать о смерти. Мне больше нравилось, когда ты думала о сексе.
Саммер не стала спрашивать, откуда он знает её мысли. Она долго и упорно работала над умением скрывать чувства: слишком опасно показывать ранимость, когда у тебя мать вроде Лианны. Но у Таки, казалось, была способность видеть её насквозь. И способность эта появилась у него даже прежде, чем он познал её тело.
– Почему твои симпатии и антипатии должны иметь для меня хоть какое-то значение? И не нужно говорить, что ты – единственный, кто стоит между мной и Сиросамой. Сейчас я приветствовала бы его с распростёртыми объятьями.
– Не сомневаюсь. Но это стало бы ошибкой.
– Ах, я забыла! Ты же намного добрее его.
– Доброта тут ни при чём.
– Я заметила.
Така почти незаметно сбросил скорость и свернул на грунтовую дорогу. «Я труп», – подумала Саммер. Если она выпрыгнет из машины, то умрёт, избавив его от необходимости убивать её самому. Но она не особо хотела упрощать ему задачу, и если Така сможет, глядя в глаза, выдавить из неё жизнь, то Саммер вернётся из мира ушедших, чтобы преследовать его.
– И как ты планируешь это сделать?
– Сделать что? – Така почти не обращал на неё внимания, сосредоточившись на пустынном пейзаже.
– Убить меня. Я никогда не видела, как ты убиваешь, только была свидетельницей последствий. Задушишь меня? Сломаешь шею? Заколешь?
Смотреть на него, чтобы оценить реакцию, было ошибкой. Их взгляды встретились, и слабая улыбка появилась на губах Таки. Красивых губах. По которым хотелось ударить палкой потолще!
– Наверное, порежу на мелкие кусочки, сварю и съем.
– Очень смешно. Так ты не собираешься меня убивать?
Така отвёл глаза.
– Если это будет в моей власти, то нет. Но только если не станешь сильно мне надоедать.
– Раз ты везёшь меня непонятно куда не чтобы убить, то зачем мы здесь?
– На что тебе глаза, Саммер?
Ей не нравилось, когда Така называл её по имени, но ответ «для тебя я доктор Хоторн» будет словно взят из комедии братьев Марксов[1]. Така притормозил, и Саммер, оглядевшись, поняла, что представляло собой огромное и пустое поле. Аэродром. За обветшалой металлической постройкой было несколько маленьких самолётов.
– Я в самолёт не сяду, – сдавленно предупредила Саммер.
– Боишься летать?
Она боялась, но не собиралась признаваться.
– Я не оставлю сестру. Никуда не полечу, пока не буду уверена, что она в безопасности.
– Ты будешь делать, что я скажу. – Он подъехал к лачуге и заглушил двигатель.
– Сначала тебе придётся меня убить.
Така вздохнул, и на долю секунды Саммер поверила, что он так и сделает.
– О твоей сестре позаботятся, – наконец сказал он.
– Кто? Сиросама? Я так не думаю.
– Её вытащит мой коллега. Тебе не нужно беспокоиться.
– Коллега? Один из якудза с лёгкостью проникнет туда и заберёт её?
– Ты забываешь, что «Братство торжества истины» начало деятельность в Японии и почти треть его членов во всём мире – японцы. У них не возникнет сложностей слиться с братьями.
– Пока не видно их татуировок.
– Достаточно большая часть братьев – преступники из разных стран. Японским бандитом их не удивишь. А сейчас перестань со мной спорить. Ты ещё жива, твоя сестра тоже. С ней всё будет в порядке.
– Так почему ты не сказал мне об этом раньше? Со мной было бы меньше неприятностей.
– Ты и неприятности – это синонимы, – устало заметил Така, расстёгивая ремень безопасности. – Вылезай из машины. Попытаешься сбежать – пристрелю.
– У тебя нет при себе пистолета.
– Есть, – возразил он. – И я без колебаний использую его.
В этом Саммер не сомневалась ни на минуту.
Джилли Ловиц оказалась особенно трудным учеником. Она отказывалась пить святую воду, которую ей приносили; ей как-то удавалось закрывать разум для Святого Слова, что звучало в её пустой комнатушке. На него работали, его пути следовали некоторые из самых одарённых молодых учёных в мире: химики, эксперты по взрывчатым веществам, врачи, инженеры, а ещё враждебно настроенная молодёжь, жившая на улицах. Сиросама предложил им всем путь к спасению, и они с радостью приняли его. Однако Джилли Ловиц сопротивлялась.
Сложно поверить, что её родила Лианна Ловиц, в хорошенькой белокурой голове которой вряд ли вообще были извилины. Джилли гораздо больше походила на сестру – Саммер. Слишком умна, слишком цинична, слишком подозрительна. Последнее качество, без сомнения, приобретено благодаря матери: Лианна и святого сделала бы мнительным. А в «Братстве торжества истины» было немного настоящих святых.
И девчонка не ела. Она смеялась, когда ей приносили шоколад. А ведь ему докладывали, что это её слабость. В самом деле он знал очень мало женщин, что могли устоять перед шоколадным искушением. Но шестнадцатилетняя Джилли Ловиц во многом его поражала.
Но в конце концов всё это не имеет значения. Она была в одной из индукционных секций, преданные ученики следили за каждым её вздохом. И хотя в этом мире возможно всё, он сомневался, что женщина, подобная Саммер Хоторн, подвергла бы опасности младшую сестру, поделившись с ней тайнами. Нет, девчонка – только козырь. Как только эта гадина Хоторн поймёт, что сестра в опасности, она явится с урной и всеми своими секретами. Нужно лишь подождать.