– Всё возможно, – сказал он. – Может, ты успел стать человеком слова.
– Моё слово – священная воля Бога, – заявил Сиросама.
– Значит, Бог велел тебе похитить беспомощную американку и убить тысячи людей?
– Мы никого не убьём. Мир очистится. Будет окрещён, если хочешь. Только те, кому я больше всех доверяю, сопроводят меня в моё последнее путешествие.
Така прищурился.
– Какое ещё последнее путешествие?
– Ты же не думаешь, что я попрошу о такой жертве своих последователей, но сам не поступлю так же?
– Я думаю, что ты лживый коварный психопат, находящий оправдания всему, что бы ни сделал.
– А я думаю, тебе пора составить компанию своей подруге, – парировал Сиросама. – Сейчас новолуние, и всё идёт как надо. Слышишь гул?
– Самолёт? Слышу. Могу предположить, что это твои головорезы прилетели забрать посылочки с ядом и развезти их по всей планете.
– Мои лучшие последователи освободят все её уголки.
– Земля круглая, ваше святейшество.
– И спрятаться негде, – пробормотал Сиросама. – Свяжи его, брат Генрих, пусть посидит рядом с женщиной, которую пытался убить.
Така никак на это не ответил. И это показывало, что он виновен, яснее, чем если бы он начал отнекиваться.
Брат Генрих грубо связал ему руки и ноги и толкнул на землю рядом Саммер, так что она чуть не упала. Не глядя на Таку, она быстро отодвинулась.
– Видишь? – пробормотал Сиросама. – Я рассказал, что это ты пытался её утопить. Даже сейчас ты, наверное, считаешь, что нужно закрыть ей рот навсегда. Вскоре вы оба замолчите и, возможно, в следующей жизни для вас всё сложится лучше.
Ничего не говоря, Така сел.
– Так быстро промыл ей мозги? А я-то думал, что с ней тебе придётся повозиться подольше.
– Я сказал ей правду, и она всё правильно поняла. Брат Генрих, сходи к самолёту и убедись, что он загружен и братья на борту. Потом возвращайся с последней порцией лекарств. Перед решающими действиями мне нужно удостовериться, что всё идёт по плану.
Прежде чем исчезнуть в темноте, брат Генрих пристально посмотрел на Таку.
Казалось, Сиросама забыл о своих пленниках. Он начал мелодично бубнить какой-то странный речитатив на мешанине языков, в которой было мало известных Саммер слов, высыпая серую пыль в огонь перед собой. В воздухе разлился тот самый надоедливый запах.
Братья в белых одеждах начали выходить из леса; некоторые были вооружены, другие – нет. Они сложили пистолеты в кучу и встали вокруг Сиросамы, подхватив бессмысленную песнь.
Когда Таку швырнули на Саммер, нож выскользнул из-под её бюстгальтера и теперь был под просторным рубищем. С руками, связанными за спиной, она никак не могла его достать. Придётся прибегнуть к помощи своего так называемого убийцы.
– Ваше святейшество! – Саммер повысила голос, заставляя себя говорить слезливо и умоляюще. – Раз мы умрём, можно я в последний раз его поцелую?
Она почти ждала, что Така как-нибудь отреагирует на её необычное поведение, но он не двигался и не смотрел на неё. Лишь стоял рядом на коленях на мёрзлой земле, напряженный до предела, и, вероятно, о ней думал в последнюю очередь.
– Хочешь поцеловать мужчину, который пытался тебя убить? Ты очень глупая девушка, – сказал Сиросама. – Ну давай.
Така в ожидании повернулся к ней. Выражение его глаз было невозможно понять. Саммер привстала, прижалась к его губам и прошептала:
– Сукин сын, у меня спереди под одеждой нож. Посмотрим, сможешь ли ты его достать. – Прикасаться к его губам было нестерпимо. Но какая-то часть внутри неё, больная часть, хотела его поцеловать, и неважно, что он натворил.
Через секунду он зарылся ей в колени, бормоча невнятные слова раскаяния и любви. И как-то, в темноте, со связанными руками, ему удалось забраться под её просторное одеяние и достать нож.
Сиросама устремил в их направлении полуслепой взгляд и скривился.
– Я вас переоценил. Вы недостойны той великой чести, которую я вам уготовил.
– Какой великой чести? – спросила Саммер.
Така всё ещё мастерски играл горе и несчастную любовь, и требовалось удержать внимание Сиросамы, пока её несостоявшийся убийца разрезает верёвки.
– Великая честь умереть вместе со мной, мисс Хоторн. Твоя мать это бы оценила и, как одна из моих самых щедрых сторонниц, должна была бы оказаться на твоём месте. Но кто-то её увёз, а у меня нашлись дела поважнее поисков.
– Дела? Вроде похищения моей сестры? – съязвила Саммер. Така замер. Она ждала, когда он к ней наклонится, сделает что-нибудь с верёвками, из-за которых её руки онемели.
Но Сиросаме было больше неинтересно спорить с ней или с кем-то другим.
– Убери их из круга, брат Шинья. Пусть наблюдают со стороны.
«Чёрт», – подумала Саммер, когда один из братьев устремился к ним. Если он увидит, что у Таки нож, пропадёт последняя надежда на спасение.
Но она недооценила неприязнь брата к нечистым людям, особенно женщинам.
Он встал над ними, морща бледный нос, как будто рядом что-то воняло.
– Назад, – приказал он.
Со связанными руками и ногами это оказалось сложным манёвром, примерно как проползти змейкой, но Саммер давным-давно забыла о достоинстве – наряду с доверием, любовью и маловероятной возможностью счастливого конца. Она всецело доверилась убийце.
Им удалось отползти на целых полтора метра от круга, и братья заняли их места, встав полукругом на колени вокруг своего божества. Сиросама поставил урну на древнее кимоно, и в другой ситуации Саммер возмутилась бы, узрев подобное святотатство.
Должно быть, похитив её саму, сектанты забрали и кимоно. Если бы Рено оставил в квартире и урну, всё было бы кончено. По крайней мере, для неё. Адепты Сиросамы получили бы всё, что хотели, и, вероятно, убили бы её. Однако если в ближайшие минуты Така не сообразит, что делать, то вскоре её так и так не станет в живых и больше никакого беспокойства о древнем кимоно, старинной керамике или чём-то ещё.
Но даже если у него есть план, нет никаких гарантий, что спасение глупой гайдзинки в него входит.
Сиросама сел в медитативную позу. Ничего. Речитатив прекратился, и теперь они все просто молча ждали.
И тут в свете огня вновь возник брат Генрих.
– Они здесь, ваше святейшество. Брат Невилл и его жена проследили за загрузкой самолёта, и передовая группа уже на борту. Они хотят получить ваше благословение, прежде чем отправятся на исполнение священного долга.
– Конечно, – любезно согласился Сиросама. – Подведи их ко мне, я прикоснусь к ним и отправлю в путь. – Он повернулся к Саммер и Таке: – Брат Невилл – один из лучших учёных Англии, эксперт по биохимическому оружию, и он позволил жене помогать ему. Такие преданные сторонники, как они, обеспечивают успех моей миссии. Смерть – лишь ворота в рай, и мои последователи постигли эту правду. Мои люди везде, так что помешать нам никак не получится.
Така по-прежнему молчал и сидел неподвижно, как истукан. Или он отказался от попыток перерезать свои верёвки, или уже освободится от пут и выбирал подходящий момент, дабы сорваться с места.
В любом случае он ничего не сделал, чтобы освободить Саммер, и явно не собирался ей помогать.
Если Така сможет остановить их до пуска газа, она, возможно, выживет. В противном случае останется успокаивать себя тем, что, по крайней мере, Джилли в безопасности. И тем, что если она умрёт, то Таку ждёт та же медленная и мучительная смерть.
Тихо подошли британские последователи Сиросамы. Высокий мужчина в очках, того типа, что легко растворится в толпе. Женщина тоже невзрачная – скучная одежда, очки, блёклые волосы, незапоминающееся лицо. Старше своего спутника. А потом Саммер с ужасом поняла, что они явились не одни: позади них двое братьев тащили кого-то ещё. Кого-то с пламенно-красной шевелюрой, одетого в чёрную кожу. Должно быть, Така взял кузена в горы с собой, наплевав на вероятные последствия.
Сначала к Сиросаме подошёл мужчина и осторожно опустился перед ним на колени, сгибая длинное тело пополам, так что его лоб почти коснулся земли. Саммер почувствовала, что Така весь напрягся. Должно быть, увидел Рено.