– Отказ от подписания является нарушением протокола… Без подписи на нем я не имею права… – монотонно забубнил полицейский. – Предыдущее решение аннулируется. Задержанный, вернитесь в комнату предварительного…
– Отставить! – рявкнул Мирский. – Тихон! Быстро прижми палец к сканеру и выметайтесь оттуда! Немедленно! Оба! Это приказ! Цирка с меня на сегодня хватит. А с тобой, Анна… – голограмма развернулась к дочери и тут же сменила интонацию. – В общем, дома поговорим. Жду вас у себя в кабинете, – полковник взглянул на часы, находящиеся где-то вне поля зрения, – не позже чем через три… – он насупил брови и поправился: – Сорок семь минут. О шаттле забудьте. Оплатишь ТФ-переход. Мое время и нервы дороже.
– Как скажешь, папуля… Целую. Ты самый лучший! – Аня ловко щелкнула по браслету ногтем указательного пальца, и голограмма исчезла.
Тихон тем временем тоже закончил с бюрократическими процедурами. Машинально кивнул опять начавшему зевать «Валерьянычу», одной рукой подхватил свой саквояж, второй – взял девушку под руку и торопливо потащил ее прочь из участка. Взбалмошное создание вполне могло отчебучить еще что-нибудь эдакое, выходящее за рамки инструкций андроида, тем самым существенно затянув процедуру прощания с околотком.
– Значит, ты и есть та самая Аня Мирская? Чудо-ребенок…
– Оказывается, вы с папой знакомы?
Молодые люди произнесли вопросы одновременно, как только оказались снаружи. Переглянулись и рассмеялись.
– Да… – ответ прозвучал также в унисон, что только увеличило веселье.
– Стоп, стоп… – Аня торопливо подняла руку, видя, что Тихон собирается что-то сказать. – Давай по очереди. И, чур, я первая.
Тихон согласился. Уступать девушкам и старикам учат еще в детском саду. Странный обычай, если вдуматься, но раз уж продержался всю многовековую историю человеческих отношений, значит, некая рациональность в нем имеется.
– Так откуда папа тебя знает? И что значит «та самая», да еще и «чудо-ребенок»?
– Вообще-то это два вопроса, а не один… – хмыкнул парень. – Впрочем, не суть… Отвечаю по порядку. Наши отцы служили вместе в Даль-разведке. Прокладывали трассы для пионеров переселенцев… Пока мой в Спас-отряд не перевелся. «Та самая» – значит, что я о тебе много слышал.
– В каком контексте?
– Например, после очередной моей… шалости, папа жаловался маме: «Ну почему нам не повезло так, как Мирским? Родили бы себе дочь и жили, не тужили. Анечка точно такого бы не учудила. Чудо, а не ребенок!»
– Что?! – девушка застыла с открытым ртом, часто хлопая ресницами.
«Красивые. Но явно искусственные. Столь длинными и пушистыми они бывают только у жирафов. Наверно, чтобы даже снизу было видно, какие у животного красивые глаза…»
Неизвестно, какие еще сравнения могли прийти в голову аборигену сельскохозяйственного мира, потому как посмотреть было на что и помимо ресниц, если бы девушка не хлопнула себя по лбу.
– Вот дура… Как же я сразу не сообразила. Ну, да… Тихон фон Виден. Забавно… Знаешь, я могу тебя порадовать… Ты тоже из коллекции «чудо-детей». Если верить папуле, который примерно таким же текстом комментировал мои капризы… – и прибавила сердито: – Что же они не махнулись отпрысками «не глядя»? И все сразу стали бы счастливы. И мой отец, и твой… – поняла, что сгоряча ляпнула глупость, и прикусила губу. – Извини.
Желая сменить тему, Тихон преувеличенно бодро спросил в свою очередь.
– А ты куда направлялась? Когда тебя ограбили? Панорамой космопорта полюбоваться?
– Покушать… – засмеялась Аня. – Ты же сам только из звездолета. Знаешь тамошние меню. Канарейка и та похудеет, пока долетит. Кстати, я по-прежнему голодная. За всей этой кутерьмой как-то позабылось, а когда ты спросил – аппетит сразу проснулся. Не возражаешь?
Аня привыкла, что ее желания всегда находят одобрение у окружающих, поэтому потащила Тихона к эскалатору раньше, чем тот ответил.
– Но полковник приказал… – начал было нерешительно парень.
– Успеем. А если даже задержимся на полчасика? Расстреляет он нас, что ли? – тараторила девушка, целеустремленно продвигаясь к бегущим ступенькам. – Не имеет полномочий… Хоть все только и говорят о грядущем вторжении эннэми, военного положения в Империи еще не объявляли. Так что не дрейфь, курсант. К тому же ты со мной. А это надежнее самого мощного защитного поля… – и гордо добавила самый убойный аргумент: – Папа меня любит.
– А ты его?
Вопрос оказался столь неожиданным, что Аня остановилась так резко, будто наткнулась на невидимое препятствие.