Я так сильно любила её, что не хотела жить дальше, когда она бросила меня. Только благодаря Адаму и бабушке с её Клубневыми Ягодами, я смогла забыть на несколько лет боль, и вести нормальную жизнь.
Было сложно поднимать ноги и взбираться вверх по лестнице. То, что я так чувствовала, крылось не в усталости, а лишь в пробуждающихся воспоминаниях, которые парализовали меня. Спустя казалось целую вечность, я преодолела лестницу и стояла в круглом коридоре, из которого несколько дверей вели в другие комнаты. Мне не нужно было долго думать. По привычке я повернула направо и открыла дверь в мою старую детскую.
Комната была погружена в тот же золотисто-красный свет, как и студия моей бабушки. Но хотя цвет был тот же, я перенеслась в другое время. Кровать, прикроватная тумбочка и шкаф всё ещё стояли на тех же местах, что и пятнадцать лет назад. Здесь наверху ничего не изменилось. Только белые занавески пожелтели, а на всей мебели лежал тонкий слой пыли, словно серый снег.
Воспоминания пробегали перед внутренним взором, словно фильм. Я увидела маму, стоящую возле окна; рыжие волосы влажные после душа. Она смеялась, когда закрывала шторы и вытаскивала книгу, из которой читала мне каждый вечер.
Я подошла к маленькому столику и провела пальцами по старому изданию "Сказки мира". Если захочу, то, наверное, вспомню ещё последнюю историю, которую она мне читала.
Но вместо того, чтобы начать листать книгу и всецело отдаться болезненному моменту, я взяла себя в руки и вышла из моей старой комнаты. Я продолжила поиски в комнате Лидии и Леандро. Двойняшкам было только два года, когда я видела их в последний раз. Я помнила пухленькие пальчики и смешной лепет неугомонных малышей.
Кровати были не убраны, погремушка и картонная книжка лежали рядом с подушкой Лидии. Я почувствовала, как на глаза навернулись слёзы. Чуть ли не в панике я стала обыскивать полки, в поисках полезной книги или чего-то необычного. Но ни между ярких, детских книжек, ни в коробке полной игрушек, я не нашла ничего пригодного.
Смирившись, я вышла из яркой комнаты, от чьей радостной обстановки, медленно, но верно, меня начинало тошнить. Войдя в коридор, я несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула. Спальня моих родителей была маленькой комнатой, покрашенной в светло-голубой цвет. Я избегала взгляда на поспешно брошенные кровати и внезапно больше не могла винить бабушку в том, что она закрыла верхний этаж и больше не хотела сталкиваться с болью.
Что принесёт отчаяние, которому я подвергала себя здесь? Оно не вернёт время вспять, а оставаться в этом, похожем на шок оцепенении, не сделает жизнь легче.
Гостиная и кухня были совмещены и образовывали большую комнату, в которой проходила большая часть нашей жизни. На стенах, рядом с детскими фотографиями Лидии, Леандро и моими, весели фотографии моих родителей. Также я нашла там фотографию бабушки и дедушки с их друзьями. Должно быть её сняли в то время, когда они познакомились во время учёбы в университете Тенненбоде. Рука об руку, там стояли моя бабушка и Эдгар, с которым я никогда не была знакома, и молодой, темноволосый человек в очках. Они весело смеялись, так весело, как я ещё никогда не видела, чтобы смеялась моя бабушка.
Я прошла дальше. Диван в цветочек был любимым местом моей мамы, с которого она могла смотреть на кроны буков. Теперь, когда воспоминание о ней снова стало таким отчётливым, было намного тяжелее согласовать её с той женщиной, которая хотела поднять революцию в Соединённом Магическом Союзе.
Но оглядевшись, я поняла, что она боролась за все это, за свою семью и дом. Сенаторы хотели заставить ее бросить моего отца, потому что он не был патрицием, как моя мама. Но цена, которую она должна была заплатить за то, чтобы соблюсти законы Объединенного Магического Союза, была слишком высока.
Я осмотрела книжную полку и пришла к выводу, что мама явно не питала никакой слабости к произведениям о магическом мире. Все книги на полке можно было приобрести в небольшом книжном магазине господина Лилиенштейна, в который я наведывалась несколько дней назад в поисках укрепляющего средства. Но господин Лилиенштейн тоже не смог мне помочь. Даже он знал, что целебные растения были профессией моей бабушки.