Адмирал замер. Узкие лиловые губы его побледнели. Маленькие глазки уставились на Лед. Потом глянул на нас.
– Кто… такие? – с трудом произнес он.
– Я – Бро, он – Эп, а она – Фер, – ответил я. – Мы пришли за тобой.
Он оцепенел.
Гомон бандитов смолк. Все замерли и смотрели на нас. Мы же смотрели на Адмирала. Наш сердечный магнит работал. Я вспомнил гонов и Николу, сидевшего в лодке между мной и Фер. Ситуация повторялась. Но Адмирал был другим человеком. Стряхнув оцепенение, он расстегнул кобуру маузера и навел на нас вороненый ствол:
– А ну, бойцы, вяжите их.
Нас связали. Лед упал на пол.
– А теперь – посадите их в угол. А сами – на палубу, – приказал Адмирал. – Я с ними быстро потолкую.
Бандиты нехотя полезли наверх: в трюме было теплее.
Адмирал стоял с маузером и смотрел на нас. Сердце его вздрагивало. Но он изо всех сил боролся с ним.
– Еще раз: за кем вы пришли?
– За тобой, – произнес я.
Фер не успела помочь мне. Адмирал зло рассмеялся. Сердце его успокоилось.
– Адмирал, а куда плывем? – свесилась в люк чубатая голова.
– В Колмоторово.
– Так хотели ж в Ярцево наведаться?
– Там ГПУ. Колмоторово, я сказал! – выкрикнул он. – Самый полный! Встречным судам приветствие: три гудка! Пулемет с палубы убрать! Винтовки спрятать!
– Есть… – скрылась голова.
Пароход стал разворачиваться. Чубарый принес пулемет и поставил у ног Адмирала.
– Адмирал, я чего хотел, – забормотал чубарый, – в Ярцеве-то у меня два кореша и еще…
– Задраить люк!! – закричал Адмирал, белея.
Чубарый со вздохом поднялся по лестнице наверх и захлопнул люк. Адмирал подошел ко мне, опустился на корточки. Портупея на нем скрипнула. Он приставил дуло маузера мне ко лбу. И я почувствовал, что он захочет выстрелить. Сердце мое замерло.
– Так за кем вы пришли? – спросил он второй раз.
И Фер помогла мне.
– Мы пришли за тобой, – сказали мы одновременно.
Сердце его встрепенулось. Маузер задрожал в руке. Он выдохнул, опустил маузер и уперся им в качающийся пол кубрика.
– Кто вы? – неуверенно спросил он.
– Твои братья, – ответил я.
– Я сестра твоя, – сказала Фер.
Магнит наш заработал . И Эп тоже помог:
– Я брат твой.
Широкоскулое и мускулистое лицо Адмирала исказилось: мозг его яростно сопротивлялся. Я понял, что Адмирал страдал последнее время. Так же, как и Никола. Так же, как и я в экспедиции. Сейчас ему стало очень страшно. Тонкие губы его побелели. Пот выступил на бледном лбу. Адмирал задрожал.
– Бляд…ские… – прошептал он и стал поднимать маузер.
Ствол плясал в дрожащей, побелевшей руке. Он громко выпустил газы. И навел маузер на Фер:
– Бля… бляд…ские… гады…
Сердца наши замерли . И я понял , что мы ВСЕГДА готовы к смерти. Дрожащий палец уже давил на курок. Сердца наши вздрогнули. И Лед ответил им.
Адмирал в ужасе глянул на Лед. И выстрелил в него. Куски Льда разлетелись по трюму. Мы вскрикнули. Адмирал резко встал. Глаза его закатились. Он пошатнулся и повалился на пол.
Мы стали освобождаться от пут. Богатырь Эп разорвал свою веревку и развязал нас. Фер кинулась ко Льду. Эп – к потерявшему сознание Адмиралу. Я же моментально принял решение: пулемет! Новый, с новым диском, он маслянисто поблескивал возле лежащего Адмирала. Точно такой же лежал в сундуке у мешочника Самсона, приютившего меня, подростка, на станции Красное зимой 1920 года. Я схватил его, снял с предохранителя и оттянул затвор, как тогда это сделал Самсон, чтобы напугать приставших к нам в то утро оборванцев.
Эп раздвинул кожанку на груди Адмирала, разорвал гимнастерку и тельняшку. На безволосой груди главаря был вытатуирован орел, несущий в когтях дракона. Фер схватила большой кусок Льда.
– Нет! – шепнул я. – Свяжите его.
Они не поняли. Я показал глазами наверх:
– Нам помешают.
Они все поняли. И моментально стянули руки и ноги Адмирала нашими веревками. Эп взял маузер Адмирала. Фер – винтовку. Мы поднялись по железной лестнице, и я постучал в люк. Едва его откинули, я навел толстое дуло пулемета на бандита. Жуя что-то, он попятился. Мы стали подниматься на палубу. Бандиты заметили нас.
– Назад! – скомандовал я.
Они стали пятиться к корме. Большинство из них что-то дожевывали. Я краем глаза заметил на лавке у кормы какое-то мясо в бумаге, хлеб и бутыль с самогоном. После своей работы они решили закусить.
– Стоять! – скомандовал я.
Они осторожно переглянулись. Мозги их заработали .