С Дрэйком же была совершенно противоположная ситуация. То, что Макошь одарила дракона знаком, очень подкупало, но я была ужасной трусихой. Эрик мне нравился намного больше, чем высокомерный бессердечный Тайритхрон, и это пугало намного больше. Я боялась любви... за почти триста пятьдесят лет я позволила себе любить лишь дважды... и если с Людовиком наша платоническая любовь была уничтожена политическими играми жадных до власти людей, так и не перейдя во что-то большее, оставаясь скорее дружеской любовью, полной уважения друг к другу, то с русским князем Облонским всё было намного банальнее... пошлое пари богатеньких детей знати.
Сергей был первым красавцем во всей губернии и его внимание очень подкупало. Я никогда не считала себя лучше других, поэтому по-настоящему влюбилась в «русского лорда», который лишь воспользовался моей наивностью и неопытностью, поспорив на мою невинность за породистую борзую, выигранную у такого же ублюдка.
Конечно, в то время мне было уже больше сотни лет, но, воспитанная с мыслью, что я переживу своего любимого, наблюдая за его старением и смертью -подсознательно избегала мужского внимания. Когда же сдалась под напором красивых речей настойчивого князя и его добрых ясных взглядов, отдалась тому, как крестьянка, в лесу. Это совершенно не смущало меня, но привело в ярость мою матушку.
Анна, носительница высокого титула старшей ведьмы была в бешенстве, когда проходя мимо княжеской гостиной, услышала «пикантные» подробности потере девственности своей единственной дочери и последней носительницы дара. Когда Сергей стал хвастать новым выигрышем, полученным от такой лёгкой сделки, мама окончательно вышла из себя... говорят, что молодой князь с друзьями погиб от ужаса. А как ещё объяснить разрыв сердца юных аристократов?
Я так и не смогла простить Анну за смерть глупого самонадеянного человека. Даже такой низкий поступок не заслуживает молодой парень, которому не дали вырасти, чтобы осознать совершённые ошибки.
Мама отреклась от меня, сказав напоследок, что если я достаточно взросла для таких поступков, позорящих её род, то прекрасно могу прожить без её помощи. Я не видела Анну до самой её смерти, почувствовав лишь спустя много лет, как мои силы умножились во много раз, означая переход титула старшей ведьмы. Это ошарашило и принесло боль, ведь она не дала мне даже шанса попрощаться...
После смерти Сергея, первый опыт с которым у меня совершенно не вызывал сожаления, а скорее рождал чувство вины, я не позволяла себе влюбляться, относясь к мужчинам с простотой, не задерживаясь подолгу на одном месте, да и вообще стараясь не привязываться к людям. Это было очень тяжело... в России из ледяных ведьм я была в единственном экземпляре, чувствуя себя ужасно одиноко. Лишь после девяностых я прекратила сдерживать свои возрастные изменения, решив бросить своё наследие. Так было до тех пор, пока не родились мои дети. Сначала сыновья: Вова и Артём. Рождение мальчиков сделало последний шаг к принятию решения. Сыновья ледяных ведьм не наследовали дар, он переходил лишь от женщины к женщине, как и долголетие. Когда я представляла, что буду хоронить своих детей, ужас охватывал всё моё существо, противясь природе. Всё поменялось с рождением Светы...
Отец малышей ушёл, не желая участвовать в воспитании детей, я работала на нескольких работах, начиная пользоваться магией, которую ещё недавно пыталась забыть. Когда дар Светы стал проявляться в подростковом возрасте, мне пришлось объяснить моим детям, что происходит и кто они такие. Мальчики были в восторге, искренне радуясь за сестру, понимая, что их этот дар обошёл стороной, быстро повзрослев и становясь опорой семьи.
Совсем недавно, когда Оля попала в портал, Вовочка и Тёма пришли ко мне с серьёзным разговором. Помня о моих рассказах, мальчики требовали от меня невозможного - отправится вместе с внуком, когда придёт его время покидать Землю, возвращаясь на родину отца вместе со Светой. Вова просил не оставаться здесь... не смотреть своему страху в глаза, когда придёт их время, не бросать дочь, уйти в тот мир, где и было место таким, как ледяные ведьмы... и я сдалась, запоминая их молодыми, сильными мужчинами, единственными, которые были мне опорой за триста пятьдесят лет...