– Довольно-таки миленькая девушка, не без определенного ze ne sais guai, я бы сказал. Не стоит быть настолько категоричной. К тому же девочка совершенно не виновата в том, что ни принц Скай, ни ты сама – никогда друг к другу особенно сильных чувств не испытывали…
– Она виновата в том, что это стало проблемой! И я не согласна с твоим определением «особых чувств» исключительно как глупых сиюминутных желаний…
– Ваше Высочество…
– Я не понимаю ее логики, ее поступков, у меня так и не получилось ее просчитать! Либо она просто виртуозная лицемерка, либо вообще не думает по определению! Очевидно, что у нее нет совершенно никаких достоинств – логично предположить, что дело в каких-то моих собственных недостатках. Можешь ты, как мужчина, в конце концов, объяснить, что со мной не так?
– Нет, не могу. Ты просто идеальная принцесса.
– Бессовестный льстец! – устало отмахнулась Диаспро, смутившись уже своей вспышки. Он сказал «принцесса», а не «девушка» или не просто «идеал» – тоже еще мастер играть словами – но изначально глупой была попытка получить какие-то объяснения у Санстара. Для него все женщины старше тринадцати и моложе девяноста восьми – либо «прекрасны», либо «приятны и милы», либо, на совсем уж крайний случай, просто «интересны, с определенным шармом». Кажется, он даже не притворялся.
С кем она вообще пытается разговаривать серьезно? Ведь для кого-то вроде Санни только сиюминутные чувства и имеют в жизни значение. Но он был настолько далеко от ее собственного мировоззрения, что даже не вызывал противоречий – просто принадлежал совсем другой жизни. Паршиво, когда те, от кого ожидаешь вменяемости и чувства ответственности начинают вести себя так. Те, от кого что-то в собственной жизни зависит…
– Простите, что позволила себе эту сцену, маркиз.
– В чувствах нет ничего постыдного.
– Но я не вправе была им потакать. Забудьте.
Не зря Мельхиор так на нее злился. Вести себя, как самая обычная девчонка, позволять собственному уязвленному самолюбию испортить отношения между государствами – все это было не допустимо. И это мешало ей мыслить трезво, мешало правильно оценить ситуацию, а нет ничего хуже явного или неявного, но врага, чем тот, которого нельзя понять и просчитать. Но совершенно невыносимо бесконечно напоминать себе об этом, когда другие, даже те, кто ничуть не более вправе потакать своим эмоциям, поступают именно так. По веленью сердца, как говорят поэты.
И она уж точно не раскаивалась в том, что пошла на сделку с демоном, что бы ни орал ее венценосный братец. Он наверняка бы был куда менее возмущен, если бы затея не провалилась – так к чему изображать морализм сейчас? Можно сколько угодно болтать о правах личности, но Скай нуждался в ограничении личной свободы, нуждался, как все безумцы, свободу которых стоит уже потому ограничивать, чтобы они не могли навредить ни другим, ни себе. А то, что Скай не вполне вменяем, она начала понимать еще пару лет назад, во время войны с ведьмами. Единственный наследник престола не в праве был рисковать своей жизнью так бестолково – преимущество от всего лишь еще одного солдата в бою, сколь бы умелым воином он ни был, даже отчасти не стоило рисков. Каролина считала, что сыном движет обычное мальчишеское желание покрасоваться… но для юноши вполне уже взрослого это не оправдание!
«Для его же блага» – стискивая ладонью воротник шубы, мысленно повторила Диаспро.
– Я могу хоть что-нибудь сделать, чтобы заставить тебя улыбнуться? – заглядывая ей в лицо, поинтересовался Санстар. – Да-да, помню, я не из тех людей, от которых что-то в этом мире зависит… но я не привык, чтобы девушки уходили в столь мрачном настроении. Может, хотя бы согласишься взглянуть на скульптуру, которую я сделал для тебя?
– Думаю, немного времени у меня есть, – решив не огорчать юношу, который из кожи вон лез, чтобы всем-всем вокруг непременно нравиться, согласилась принцесса. Изготовление мраморного портрета должно было стоить ему времени и сил, сколько бы Санни не уверял, что воспроизводить прекрасные девичьи черты ему исключительно в удовольствие – а чужой труд следовало уважать. Не столь уж трудно сделать вид, будто какое-то мраморное изваяние сейчас способно заставить ее смотреть на жизнь оптимистичнее…
«Неужели он таскает свои незаконченные скульптуры с собой, путешествуя по разным королевствам?» – поразилась Диаспро, проходя в гостиную снятых маркизом апартаментов, в живописном беспорядке заставленную статуями – от невыразительных набросков до почти завершенных творений. Транспортировка хрупких скульптур не то, чтобы представляла проблему – но все же должна была обернуться изрядными расходами. В едином порыве вылепленные из глины и гипса неопределенные эскизы: рук, черт лица, миниатюрных очертаний всей фигуры целиком – вообще валялись едва ли не под ногами. Некоторые из статуй были накрыты яркими холстами размером со скатерть. Холсты, да и гостиничная мебель кое-где уже были залапаны подсохшей глиной и припудрены каменной крошкой.
– Так-так-так, – оглядываясь в собственном, пусть и временном, жилье с видом человека, впервые здесь оказавшегося, растерянно пробормотал Санстар. – посмотрим, что у нас тут…
Для портрета Диаспро он выбрал светло-бежевый мрамор с легким оттенком чайной желтизны. Даже она сама не сумела бы предложить ничего лучше – такое умение чувствовать «душу» камня даже среди народа королевства Джемелл встречалось не повсеместно. А еще соляриец обладал поразительным талантом воплощать неуловимую искру живости даже в неподвижных монументах. Окинув собственное изображение взглядом, леди Ди повертела головой, рассматривая другие его работы. В основном, стоило ли сомневаться, портреты разнообразных девушек, самых разных типажей, но преимущественно хорошеньких или просто ставших таковыми в его искренне восхищенном видении. Не то, чтобы все модели были такими уж красавицами… но совершенство исполнения заставляло скульптуры казаться по-настоящему живыми, словно лишь на мгновение замершими: одна с озорным кокетством поправляла слегка растрепавшиеся локоны, другая, другая, привстав на цыпочки, изящно изогнулась, закинув руки за голову, словно устала от долгого позирования и потягивалась, чтобы размять уставшие мышцы, третья стояла на коленях, с любопытством разглядывая что-то в своих ладонях… Не мог же он заставлять их позировать в таких причудливых позах?
Ее собственный портрет, к которому девушка в результате вернулась взглядом, выглядел… гораздо в большей степени, как именно портрет. Статичная поза, идеально прямая осанка, высоко поднятая голова в обрамлении безупречно уложенных локонов, сложенные руки… Санстар вложил в скульптуру ничуть не меньше вдохновения и труда, каждая черточка, локон, складка на платье была доведена до совершенства… но, наверное, в этом случае не оказалось того, что следовало воплотить.
Идеальная принцесса. И идеальный монумент – в самый раз для нее.
– О какой цене мы договорились? – через некоторое время спросила Диаспро. Санни возмущенно замахал руками и понес какую-то ахинею про то, чтобы кто-нибудь пристрелил его в тот же день, когда он решит брать с девушек плату за подарки. Подобным образом заканчивались и все предыдущие попытки обсудить цену. – Перестаньте идиотничать, маркиз. Любой труд должен быть оплачен, да и мрамор вы купили сам… как королевство Солярия еще по миру не пошло с таким деловым подходом?
У незаконнорожденного принца крови, конечно, не было права распоряжаться государственной казной, но Диаспро сильно сомневалась, что его отец и сестра обладают хоть немного большей финансовой аккуратностью. Паранормальный климат Солярии, конечно, давал ее жителям некоторые преимущества, вроде нескольких урожаев в год – но все выгоды необычного мира легкомысленно спускались сквозь пальцы. Наверное, именно потому, что выгоды эти давались людям слишком легко.
– Если тебе не понравилась скульптура, я сделаю другую…