- А ну да, тебе ведь лучше известно, - пробурчал мужик. - Ты ж у нас един в двух лицах: и инженер, и лётчик. Числишься вроде. Только что-то редко я вижу, чтобы ты на самолётах этих летал.
- Иди, Ваня, своей дорогой, - толстый дядька в синем комбинезоне высунул голову из-за колеса, которое монтировал на стойку. - Не мешай людям работать.
Когда почти все истребители собрали, я обнаружил в одном из ящиков стопку брошюр - «Инструкция летчику. По эксплуатации и пилотированию ЛаГГ-3». И усмехнулся - эта тоненькая книжечка ни шла, ни в какое сравнение со здоровенными талмудами по управлению МиГами.
И горло свело спазмом - перед глазами вспыхнул наш аэродром, обрамленный весело шумящими берёзами, уходящие за горизонт бетонные полосы, выстроившиеся в ряд МиГи. Я старался гнать мысли о прежней жизни, иначе можно было сойти с ума от тоски. Но обрушились воспоминания, в груди защемило от резкой боли.
Не раскисать - скомандовал себе. Прежнего не воротишь - надо жить дальше.
Присел на один из ящиков и углубился в изучение инструкции. Страницы остро пахли типографской краской, пачкали пальцы.
- Не боишься, Алексей Николаевич? - рядом возник высокий парень с открытым широким лицом. Светлые вихры выбились из-под шапки.
- Чего именно?
- Дурная слава идёт об этих машинах, вот чего.
- Слушай, лучший самолёт тот, в котором сидит лучший лётчик.
- Да верно-верно. Но балакают - не живучие они, эти ЛаГГи, чуть что, рассыпаются на куски. Сами по себе. Деревяшка, - он похлопал по обшивке.
- Чепуху говорят.
- Да ну? - парень растянул полные губы в недоверчивой усмешке. - Может быть, покажешь? А?
- Покажу.
Прочитав инструкцию, новый тип самолёта не освоишь. Но тут вспомнил, что довелось мне летать на похожем истребителе - Ла-7ФН, когда участвовал в авиашоу, посвящённому столетию Победы, где показывали высший пилотаж на всех типах самолётов Второй мировой войны. Правда, там была реконструкция - не реальный самолёт, построенный больше ста лет назад. Но не так сильно он отличался от того, что я увидел.
Я приказал техникам заправить один из самолётов и попытаться на нем взлететь.
- Товарищ военинженер второго ранга, парашют, - я с некоторым удивлением воззрился на техника, который протянул мне сумку. Привык к катапульте, а тут парашют и как с ним из самолёта вылезти?
Он помог его надеть. И я, запрыгнув на крыло, залез в кабину. Тесновато. Окинул приборы взглядом - набор хилый. Но это к лучшему - быстрее освою. Как указывалось в инструкции, проверил уровень масла, топлива - всё кажется в норме.
- От винта!
- Есть от винта.
Двое техников стали крутить винт. Рокочущий звук наполнил кабину. И вырулив на взлётную полосу, я стал набирать скорость. Истребитель сам попросился в небо, и я дал ему полную свободу. Оторвавшись от заснеженного поля, легко взмыл вверх. Даже слишком легко, норовя задрать нос. Стрелка указателя скорости поползла вначале быстро по циферблату, потом все медленнее, пока не застыла на максимуме. Смешная скорость по моим меркам, но, наверно, солидная для того времени.
Звуки, множество звуков слились в гармоничную симфонию - рёв мотора, звенящий звук винта, превратившегося в едва заметный желтоватый нимб. И тонкий свист ставшего плотным, кажущимся материальным, воздуха, обтекающего фонарь кабины.
Машина, поначалу казавшаяся задумчивой, вдруг стала слушаться беспрекословно, будто воспринимала уже не действия моих рук и ног, а мыслей. Я сделал несколько кругов на полной мощности мотора, с удовольствием вслушиваясь в его рычащее пение. Набрал почти максимальную высоту, в азарте даже не ощутив толком, как промозгло и холодно в неотапливаемой кабине. Прокрутил несколько бочек, бросил вниз, в отвесное пике. Отличный самолёт. Зря на него наговаривают.
Когда приземлился, сдвинул козырёк кабины, долго сидел, прислушиваясь к своим ощущениям. Ноги гудели, чуть дрожали руки, вспотели ладони, но от радостного тепла распирало грудь, так что было трудно дышать.
Через неделю я уже освоился в полку, изучил машину. Сделал несколько боевых вылетов и в группе сбил пару фрицев - пикирующий бомбардировщик «Юнкерс» и бомбардировщик-транспортник «Дорнье». Узнал, что зовут меня Алексей Гриневский, лётчик-испытатель, заместитель командира особого ИАП, который защищал подходы к Москве. Мне нравилось здесь. Ловил на себе восторженные взгляды лётчиков, оценивших моё мастерство и девушек - мотористок, официанток в полковой столовой. Те так просто впадали в транс, замирали, когда я одаривал их улыбкой. Да и внешне я выглядел лучше, чем там, в прежней жизни - высокий, статный, рослый.
И когда командир послал меня на разведку в одиночку - найти вражеский аэродром, уже не ощущал никакого страха. Поднялся в воздух, и, сделав лихой разворот, лёг на нужный курс. Под крылом потянулись запорошенные снегом крыши домов, сверкнула обманчивым серебром замерзшая гладь Волги. Солнце старательно пыталось раздвинуть сизую хмарь.