Я проводил взглядом его спину и представил, что никакого корабля на околоземной орбите нет. А для чего тогда строится эта флотилия орбитопланов, оснащённых мощным оружием? Если подумать - её можно забросить в любую точку Вселенной по космобанам. Начать звёздные войны. Или... Или вдарить «Спейс файтерами» по тёмной материи?
Ладно, черт с ними. Главное, что первый орбитоплан уже собран, а значит, скоро я начну изучать этот потрясающий аппарат, обучать моих парней.
Глава 7. Хорек
Глава 7. Хорёк и все-все-все
Этот день начался, как обычно, не предвещая никаких происшествий. В планах на сегодня одна миссия - забрать щенка фретки со зверофермы Итана Шермана, которая находилась рядом с геотермальными станциями «Гейзерс». Я часто летал туда, доставлял продукты, медикаменты, одежду, разную мелочовку. Обратно привозил шкурки, которые продавали в подземном городе, из них шили шубы, отделывали воротники курток.
Мы быстро подружились с Шерманом, и он показал мне фреток - хорьков, которых можно держать, как домашних питомцев. Мне так понравились эти весёлые, юркие зверьки, что я попросил Итана дать мне одного на воспитание. Я выбрал из помёта самого драчливого и крупного щенка, хотя Шерман предупредил, что такой хорёк, когда вырастет, начнёт кусаться. А зубы у них - о-го-го-го какие. Злых хорьков приходилось вытаскивать из клетки в кольчужных рукавицах. Но я решил приручить малыша. И приезжая на звероферму, оставался там подолгу - играл со щенком. Он на удивление быстро привык ко мне. Я назвал его малышом Люком. Разумеется в честь Люка Пирсона. Миссия была простой и не выглядела опасной - я летал на звероферму сотни раз.
Вместе с Дэвидом Грином мы завтракали в офицерской столовой. Мне нравилось здесь - уютно, светло, будто залито солнечным светом. На стенах, отделанных панелями под ореховое дерево - симпатичные пейзажи и постеры рисованных красоток. Мягкий «дневной» свет лился из плоских ламп, встроенных в потолок. Столики из пластика, под светлое дерево. Стулья с мягкими кожаными сидениями и спинками цвета топлёного молока. В стенах встроены высокие прямоугольные светящиеся панели, скрытые под лёгкими тюлем - имитация окон.
- А когда мы начнём заниматься на этих... как их там... орбитопланах? - спросил Грин.
- Чёрт его знает, - проворчал я. - Пока нужное количество не соберут.
- А вообще трудно на них летать?
- Да ничего особенного. В управлении он средний, как и в маневренности. Когда достигаешь границы тропосферы, включаются термоядерные движки в два гигавата. Выход на орбиту, стыковка и возвращение на Землю, на аэродром. Будем грузы доставлять на космическую станцию. Межзвёздную.
- Да? - протянул Дэвид недоверчиво. - И вот интересно, откуда она возьмётся? Станция эта? Вроде ведь все спутники оторвались от Земли и пропали. Вернуть их не смогли.
Да, Грин - парень башковитый. Ему пришла в голову та же мысль, что и мне. А возможно, и не только мне.
- Не знаю, Дэвид. Мы должны приказ выполнять, - уклончиво ответил я, сделав вид, что изучаю кусок заливной рыбы.
Громкий хохот заставил меня рефлекторно обернуться. За столиком у стены, в которую были вделаны кожаные сидения, заметил Эдит в мужской компании из худого белобрысого парня, немолодого мужчины с пышными седыми усами. Третьего я видел со спины. Он был широк в плечах, с бычьей шеей, густая шапка иссиня-чёрных волос, одет в пилотскую куртку из светло-коричневой кожи с меховым воротником. Вот он и создавал больше всех шума. Что-то громко рассказывал, доверительно наклонившись к своим собеседникам, а до нас долетали лишь отдельные фразы.
Эдит рассмеялась, забросив назад головку. Потом изящным, женственным движением поправила забранные в высокую греческую причёску волосы. С удивительной грацией взяла со стола бокал, поднесла к губам. Обернулась, бросив бездумный взгляд в зал, и на шее собрались нежные складочки. У меня захолодело горло, и ревность сжала сердце.
- Эй, ребята, - я не выдержал очередного гогота. - Потише нельзя?
Верзила в куртке резко обернулся, с лица слетела ухмылка, а глаза сузились.
- А это ты, Макнайт. Чего надо?
Лицо длинное, загорелое, уже стало оплывать, но бабы таких обожают. Его портили только оттопыренные уши и опущенные уголки губастого рта, что придавало физиономии вечно недовольное выражение.
- Я попросил потише, - миролюбиво повторил я.
Мужика это видимо задело. Он вылез из-за стола, и, не спрашивая разрешения, пододвинул стул ко мне и плюхнулся, разбросав руки за спинкой.
- Ах, это ты, Макнайт! - бросил хмуро, глаза злобно сузились.
- С кем имею честь? - поинтересовался я спокойно.