- Красиво, очень, - ответил я, хотя с трудом мог оценить изящество архитектуры и ухоженность парка - настолько хотелось стащить одежду, в которой парился столько времени, смыть пот и завалиться спать.
Мы спустились по лестнице к входу в особняк. С солидным скрипом отворилась массивная дверь из красного дерева. На пороге встретил немолодой весь в белом дворецкий - рубаха, короткая жилетка, шаровары. Поклонился и пропустил нас внутрь.
Внутри оказалось гораздо веселей и приятней, чем снаружи. Не восточный стиль, скорее что-то в викторианском стиле конца девятнадцатого века. Впрочем, плохо разбираюсь в этом, только сужу по фильмам и сериалам того времени. Стены, лестница, балкон на втором этаже отделаны красным деревом, палас в приглушённых тонах, сквозь витражи на окнах, разделённых на девять частей, проливался неяркий свет, наполнявший пространство призрачной голубоватой дымкой. С потолка свисала люстра на бронзовом основании с имитацией свечей. Уютно, ничего не скажешь. Хотел бы я жить в таком доме. Перед глазами вспыхнула моя ячейка в гарнизоне, и стало совсем тоскливо на душе.
Маруна сказала пару фраз дворецкому на каком-то странном диалекте, гортанно и резко. Он поклонился, выпрямившись, хлопнул в ладони и буквально в тот же миг появились слуги. Он стал раздавать указания.
А Маруна взяла меня за руку и мило улыбнулась:
- Я вам покажу ваши апартаменты, Алан.
Впервые она назвала меня по имени, будто давала понять, что не скрывает своих намерений на мой счёт. Да, неспроста Маруна увязалась за нами - Дамир решил с её помощью следить за мной. И главное за моими мыслями.
Но я уже был не в силах оказать хоть какое-то сопротивление. По скрипевшим ступенькам, застланным тёмно-синим ковром, мы поднялись наверх. Маруна распахнула дверь, я вошёл следом.
Небольшая комната в тёплых красновато-коричневых тонах. Ничего вычурного, лишнего - на тонком паласе широкая и высокая кровать, пара кресел, тумба, узкий гардероб, два торшера у изголовья. И тут же у широкого окна округлая ванна, призывно блестевшая идеальной белизной и ярко начищенными латунными кранами. Свежо, уютно, приятный едва заметный запах старого лака.
- Вы все найдёте здесь, - Маруна подошла к тумбе, выдвинула ящик, продемонстрировав аккуратные источавшие цветочный аромат стопки белья.
- Спасибо, - выдохнул я с ощущением, что мои мучения, по крайней мере, на данный момент закончились.
- Отдыхайте.
Глава 13. Фатальная ошибка
Глава 13. Фатальная ошибка
- Получив команду: «приготовиться» вы должны встать, проверить зацеплен ли карабин, а прибор на запасном разблокирован, подойти к двери ...
Мягко коверкая гласные, капитан Гришко, по-медвежьи переставляя ноги в высоких армейских ботинках, ходил по проходу. Где друг против друга сидели два десятка парашютистов, и рубил воздух широкой, как лопата, ладонью, монотонно повторяя инструкцию, которую я и так знал наизусть.
В самолёте витало то самое напряжение, которое всегда рождается в момент, когда одновременно много людей сплачивает единое чувство - на этот раз страх.
- Боишься, Тарханов? - в полумраке белели зубы и белки глаз сидящего напротив Комаровского.
Ухмыляется во всю свою физиономию с недельной уже щетиной - чётко соблюдает негласные правила - не бриться перед боевым вылетом, а мне всегда на это было наплевать.
- А чего мне бояться? Я в парке Горького с вышки прыгал сотни две раз, и как угодно и спиной и ласточкой.
- Так-то в парке, а здесь совсем дело другое.
Не боятся только идиоты.
Помню, как учился в МАИ и занимался в парашютном прыжке. Все прыгали, но не я. Прячась в кустах возле парашютной вышки, клял себя за слабость и трусость. Высматривал с завистью и ревностью, как вся наша группа, даже девчонки, взбирается с шутками и прибаутками на пятидесятиметровую высоту, с визгом вылетают из-за бортика, усаживаются в кольцевой лямке подвесной системы, как нас учили в кружке - ноги вместе, согнуты в коленях...
Говорил себе: ну ты мужик или кто? И бесёнок в моей душе, вопил с гнусным хихиканьем: нет, ты слабак, трусливое чмо, и никогда настоящим мужиком не станешь, как ни старайся. Ну почему, почему я не могу? И все эти мучения могли длиться вечно, пока я не познакомился с невероятно эффектной девицей, и мы отправились гулять в парк Горького. Каким соловьём я заливался перед ней, хвастаясь своими подвигами, пока не пришлось доказывать на деле, чего стою. Перед нами выросла парашютная вышка, и эта бестия вдруг хитро прищурившись, предложила: айда прыгнем!
Как это - прыгнем? На меня сразу будто обрушился ушат ледяной воды.
Но что я мог возразить?