Так ничего не обнаружив, я пошёл к кабине и, развернувшись, ещё раз огляделся.
- Кто что везёт? - спросил я громко, стараясь перекрыть гомон голосов и детский плач. - Одежду, еду. Что?
Всё на миг замолкли, почти сотня пар глаз скрестились на мне.
- Да вроде ничего... особенного, - неуверенно проблеял сидевший слева рядом с Мариной мужчина. И отвёл глаза
Мне показалось это подозрительным. Я пригляделся и понял, что сидит он на длинном сундуке, обшитым сверху металлическими полосами.
- Что там у вас? - я подошёл ближе.
- Да ничего, барахло всякое, мелочовка, - маленькие глаза, близко сведённые к переносице тонкого носа, забегали, он сцепил пальцы, потом расцепил, засунул в карманы пиджачка, оперся об ящик руками, словно защищая.
- Тебе что сказано, Томаш? - рявкнул Грегор. - Покажи командиру, что у тебя там.
Но мужчина лишь ещё плотнее прижал руками ящик сверху, и злобно сощурился, выставив вперёд костлявый подбородок. Грегор схватил его за шиворот и просто сбросил в проход. Я попытался приподнять сундук и матерно выругался про себя. Совершенно неподъёмный.
- Это моё! - вдруг завопил в отчаянье мужик и, отпихнув меня. - Моё! Не отдам!
- Ах ты, сволочь! - Джеб приподнял его за шиворот и сильно встряхнул, как нашкодившего щенка.
Из кармана Томаша выпала с глухим звоном связка ключей. Я попробовал пару штук, нашёл нужный. Замок глухо щёлкнул, я откинул крышку и замер. Сундук был доверху забит монетами - этот благородный яркий блеск ни с чем не перепутаешь - золото.
- Так, всё ясно, - я захлопнул крышку и закрыл его на ключ. - Грегор, Джеб, возьмите парней и вынесите это отсюда к чёртовой матери и быстрее.
- Будет сделано! - отрапортовал Грегор и махнул рукой парням, что сгрудились в хвосте.
- Не отдам! Это моё! - врезавшись в Грегора, мужчина бросился к сундуку, вскочил на него и вытащил томми-ган. Лицо перекосила злобная решимость. - Не прикасайтесь! Это всё моё! Я сам собирал! Сам! Это мой лут! Мой лут!
- Идиот! Мы тут все поджаримся! - к нему бросился Грегор. - Из-за тебя!
Хлёсткая очередь распорола воздух, ударила в грудь Грегора, отшвырнув назад. Он пошатнулся и начал оседать. Я успел подхватить его под руки, махнул головой Глэдис, которая вышла из кабины и удивлённо осматривалась.
- Глэдис, помоги ему.
Девушка ринулась к раненному. А я подошёл к Томашу. С бледным, перекошенным от злобы, лицом, он шнырял глазами по салону. Остановился на мне, не опуская автомат.
- Томаш, ты - идиот, убьёшь меня, - спокойно, с расстановкой сказал я. - И некому будет управлять самолётом. Ты понял? Мы все здесь сдохнем! Все! И твой лут тебе не поможет!
Томаш задышал со всхлипом, сморщился, автомат задрожал у него в руках, но он не опустил его.
- Я три года это собирал! - срывающимся голосом выкрикнул он. - Мне нужно! Я... поделюсь с вами... - жалобно проблеял он. - Поделюсь. Ведь вам всем нужно. Да? Отдам... - он осёкся, видно подсчитывая, с каким количеством бабла он может расстаться и не мог решиться.
Эйнштейн как-то сказал: «Есть две бесконечные вещи: Вселенная и человеческая глупость. Но насчёт Вселенной я не совсем уверен». Жадность так же не имеет пределов. Двадцать тысяч баксов всегда лучше десяти, а два миллиарда лучше одного. Почему? Что могут дать деньги? Счастье, любовь, здоровье? Ничего. Не то, что я был беден и завидовал богатым. Как военный лётчик-испытатель я имел очень хорошую зарплату, плюс гонорар за испытание каждого нового летательного аппарата. Конечно, яхту или особняк на Мальдивах позволить себе не мог. Но съездить на те же Мальдивы и заняться там подводной охотой - без проблем. И моя жена, пока жила со мной, ни в чем не нуждалась. Правда, как только у меня отказали ноги, она бросила меня, не захотела мучиться. Но я не осуждал её. Красивая молодая женщина, какой смысл убивать себя, ухаживая за инвалидом-колясочником, который ничего ей не мог дать как мужчина? Мало женщин способны на такой подвиг, а я не хотел от неё ничего героического.
Но я хорошо понимал, это игра, здесь нужно собирать лут, обменивать его на всяческие прибамбасы: силу, ловкость, интеллект. То есть то, что невозможно купить в реальной жизни.
Стало жаль Томаша, он выглядел таким несчастным со всей своей алчностью, жаждой наживы, эгоизмом и виртуальным золотом, блеском которого он мог любоваться только здесь, в игре. Потому что там, в реальной жизни, он, наверняка, влачил полунищенское состояние серой моли, офисного клерка, который скрежетал зубами от дикой зависти при виде проезжающих мимо роскошных «бентли», пускал слюни, рассматривая на медиа-порталах интерьеры яхт и особняков.
Кто-то очень сильный и мощный вдруг оттолкнул меня в сторону. Удар. Вылетел фонтан кровавых соплей. Томаш дёрнулся, выронив томми-ган, смешно взмахнул ногами и с такой силой шваркнулся о стенку, что я испугался - вдруг сделает дырку в обшивке, нарушит герметичность?