Клерк покачал головой.
— Горничные в такую рань комнаты не готовят.
— Эта проблема меня не касается, — ответила ему Люси.
— Приходите попозже.
— Или… — Люси не окончила мысль.
— Или что?
— Есть и другой выход из положения.
— Дамочка…
— Две комнаты, — жестко повторила она. — Чистые. Со свежим постельным бельем. Через двадцать минут. Где я должна расписаться?
Должно быть, туристы, подумал мужчина с лютой ненавистью к этим бездельникам.
— Расписаться можете здесь. — Он указал им на карточки проживающих и дал ручку. — Скоро ваши комнаты будут готовы. Я сам наведу в них порядок.
— Совсем другое дело. — Заполнив карточки, она снова бросила на него взгляд. — У меня есть кое-что от этих отметин на вашем лице.
Он только усмехнулся.
— Нет, дамочка, от этих отметин не может быть ничего.
— А у меня, представьте, есть. — Она улыбнулась и взяла ключи. — Мы с вами еще поговорим.
На следующий день рано утром, среда, 12 января 1999 г.
Камилла Шокет жила с дочкой в скромном домике в городке, название которого происходило от раскинувшегося рядом озера Двух Гор. Здесь можно было наслаждаться всеми радостями сельской жизни, а до работы в «Хиллер-Ларджент», расположенной на окраине Монреаля, Камилле было легко добираться по скоростному шоссе или на электричке. А если ей хотелось зимой поехать на озеро половить рыбу или навестить приятелей, с которыми она работала в «БиоЛогике», туда можно было быстро добраться на снегоходе.
Проснувшись посреди ночи, Камилла стала на ощупь искать ночную рубашку, которую скинула в момент страсти. Скоро она ее нашла и через голову натянула на себя кусок мягкой ткани, покрытый рисунком в виноградных кистях с яркими цветами. Потом засунула ноги в тапочки с мягкой стелькой из овечьей шерсти и прошла в ванную, там открыла кран и прямо из него напилась. Каждый раз, просыпаясь ночью от жажды, Камилла давала себе зарок купить увлажнитель воздуха, но почему-то потом про него забывала. Слишком много мыслей вертелось у нее в голове, суета будней докучала до невозможности, а работа, занимавшая почти все ее время, изматывала и опустошала. Все должно измениться, думала она, все обязательно изменится…
Она включила свет и небрежным жестом поправила короткую прическу. Камиллу никогда не считали красавицей, но она всегда старалась за собой следить.
Поскольку она уже все равно встала, надо было зайти в маленькую спаленку дочери, проверить, не раскрылась ли она, поправить ей одеяльце. Когда Кэрол спрашивали, сколько ей лет, она говорила, что ей семь лет и три четверти. У нее была привычка сбрасывать с себя во сне одеяло и простыни, но в ту ночь она спала спокойно и не раскрывалась.
Камилла осторожно вынула изо рта дочери большой палец и нежно поцеловала ее.
Вернувшись в спальню, она увидела, что ночной гость проснулся.
— Уходишь? — спросила она.
— Да, мне пора. Если только смогу проснуться.
— Ну что ж, так будет лучше. — Она юркнула под простыню и прижалась к нему всем телом. — Мне бы совсем не хотелось, чтобы Чарли нас здесь с тобой застукал.
Такая предусмотрительность застала Вернера Хонигвакса врасплох.
— Ты что, думаешь, он придет?
Она погладила его по плечу.
— Раньше он всегда сначала звонил. Но кто знает? Что-то всегда случается в первый раз.
— До чего же ты любишь играть с огнем! — подколол ее Хонигвакс.
Ее рука мягко скользнула по телу мужчины, обхватила его обмякший половой член и умелыми движениями стала снова приводить его в боевое положение.
— Интересно, а ты что будешь делать, если сюда нагрянет Чарли со своим пистолетом?
Он хмыкнул.
— Зубы ему постараюсь заговорить.
— И что же ты ему скажешь?
— Скажу ему всю правду.
Такой ответ ее слегка озадачил.
— Какую правду?
— Что делаю ему большое одолжение, избавляя от мучений, на которые его на веки вечные обрекла бы жизнь с тобой.
— Ты неправ, Винер,[3] — она игриво назвала его своим любимым прозвищем и провела рукой по мошонке. — Если ты это скажешь, он тебя пристрелит на месте. Чарли мне верит.
Разговор и движения ее руки помогли Хонигваксу окончательно прийти в себя.
— А с тобой что сделает наш добрый молодец Чарли?
— Я ему пообещаю сделать то, что ему очень нравится, и он меня пощадит.
— А что ему так сильно нравится?
— Не скажу.
— А мне ты это делала?
— Тоже хочешь? Тогда повернись на животик и отклячь задницу.
— И не думай об этом.
Он скинул с себя одеяло. Камилла игриво захихикала. В комнате было холодно, он быстро оделся. Запихивая рубашку в брюки, Хонигвакс спросил: