Не промолвив ни слова, Корал погрузилась в воду и неистово поплыла туда, где оставила кладку. И снова она тащила свое неуклюжее тело сквозь песчаный берег. В этот раз ей не пришлось долго искать, потому что в лунном свете хорошо было видно замаскированное место.
Тщательно насыпанный холм был разворочен, а яйца вытащены. Все кроме одного, которое разбилось. Тот, кто их выкапывал, был настолько небрежен, что оставлял куски скорлупы под ногами. Содержимое яйца вытекало на песок и Корал видела не развившуюся голову ее детеныша, проглядывающую сквозь трещину в скорлупе. Дракон медленно подползала, дрожа всем телом.
Она протянула дрожащую лапу, как будто хотела приласкать единственное оставшееся дитя и после этого все поняла: человек был всего лишь приманкой, чтобы отвлечь и заманить подальше от своей кладки. Это объясняло наличие у него той веревки, с помощью которой он надеялся выбраться, если бы она подплыла бы к нему. Вероятно, он ожидал нападения, но был застигнут врасплох действиями с ее стороны. А может, вода оказалась слишком холодной для него. Она не знала, и ей было все равно. Единственное в чем Корал была уверена, так это в том, что он украл ее будущее.
Последний раз она посмотрела на свое дитя и прошипела:
— И я ему помогла!
Она бросилась в воду и как одержимая понеслась к Грегору. Когда она устремилась к его маленькой лодке, то почувствовала, что внутри нее зарождается нечто чуждое ей. Ее бушевавший гнев разгорался еще ярче и подпитывался, казалось, чем-то извне, какой-то потусторонней силой. На мгновение ей показалось, что возможно это была та самая Ярость, о которой все говорили, но даже если и так, то ее уже это не заботило.
Увидев над собой очертания лодки, Корал рванулась вверх, набирая силу с каждым взмахом лап. Ее голова и передняя часть тела протаранили судно, и на мгновение дракон увидела Грегора. Она моталась из стороны в сторону, а крошечное суденышко разваливалось словно от взрыва. После этого Корал отплыла назад, сделала круг, и с помощью широких взмахов когтистых лап развернулась на встречу лодке и ее судьбе.
Мало чего осталось после ее яростного натиска. Поднимаясь из глубины, она легко прокладывала себе путь сквозь обломки, которые отскакивали и устремлялись к поверхности озера. Как опавшие листья, не заметные для нее, разбившиеся брусья и доски отскакивали и ломались о сине-зеленый панцирь.
Ее зоркие глаза были устремлены только к одной цели. Кроме нее Корал не замечала ничего. Еле держась в воде, раненый Грегор был на расстоянии вытянутой руки. Корал чувствовала его кровь в воде, и ничего не было слаще в тот момент для нее. Она наслаждалась и упивалась ощущениями, понимая, что Ярость растет. С каждым ударом сердца старая жизнь отдалялась все дальше и дальше. Дракон больше не сопротивлялась этому — пусть пожар растет, сжигая ее изнутри, пусть расплавит ее холодное сердце и окончательно завладеет ею.
Дракон-черепаха устремилась к незадачливому охотнику, как ангел мщения. Он развернулся в ее сторону, и в его глазах она увидела обреченность. Все остальное для нее потеряло смысл, кроме человека впереди, который был манящим маяком. Корал быстро и ловко рассекала волны и представляла, как с бульканьем вонзает свой клюв в его тело. Это были звуки музыки, неважно какой. Она ускорилась.
Когда Корал приблизилась к предателю, разорившему ее гнездо, то не заметила его товарищей — тех, кто на самом деле украл яйца. Они спустили лодки на воду и кружили позади. Быстро передвигаясь, два судна обошли дракона с боков. Благодаря своему острому зрению она увидела бы их без затруднения, и даже без лунного света: двойные линзы в ее глазах позволяли свету отскакивать назад и вперед внутри затылочной камеры, давая изображению вырастать до больших размеров. Но Ярость поглотила Корал и единственное, что она видела кроме охотника, едва держащегося на воде, было ее разоренное гнездо, сломанная скорлупа и разбитые мечты. Дракон-черепаха не подозревала, что собственная смерть была так близка.
В отличие от лодки предателя, корабли его товарищей были хорошо оснащены и подходили для ловли драконов. В то время как Корал подплыла к Грегору, в воздух полетели гарпуны и копья. Дракон-черепаха, снедаемая местью, даже не заметила этого и не сделала ничего, чтобы избежать попадания. Один за другим железные наконечники били по ее спине, пробивая прочный панцирь. Каким-то образом охотникам удалось остановить ее в нескольких дюймах от Грегора и оттащить назад.
Корал была безумна в своей мести: вставала на дыбы и молотила лапами по захватившей ее привязи. Она извергала из себя обжигающий пар, но ослепленная жаждой крови и дезориентированная, ни в кого не попала. Корал закричала — и крик ее эхом расходился от озера на многие мили вокруг. Вода покрылась пленкой из ее крови, дракон слабела все сильнее. Ее внешние веки стали тяжелыми, она повернулась к Грегору и последнее, что увидела дракон-черепаха, было перепуганное лицо предателя, тонувшее в красной пелене. Затем ее глаза закрылись навсегда, и огромное безжизненное тело стало плавно покачиваться между двумя лодками, как марионетка.
Глаза Дарго не были созданы для слез. Даже если бы дракон смог заплакать, то что значили бы его слезы на фоне обширной водной глади озера? Тем не менее, в своем сердце он оплакивал Корал и ее судьбу, настолько несправедливую к ней. Она заслуживала лучшего. Хоть он и предупреждал о том, что помогать этим отвратительным людям глупо: встреча с ними не могла принести ничего хорошего. Дарго оказался прав, но желал ошибаться. И сегодня он увидел больше, чем просто смерть близкого ему существа. Сегодня он убедился в том, что такое Ярость и какие последствия она может принести его народу. Он приплыл как раз в тот момент, когда ненависть и ярость захлестнули чистейшую душу, которую он когда-либо знал в жизни, и увидел, к чему привели ее безрассудство и безумие.
«Будет ли у всех такая судьба? — спрашивал себя он. — Быть ослепленными Яростью до конца своих дней или быть уничтоженными ненавистными людьми? Или, что еще хуже, быть порабощенными ими до самых Сумерек?»
С возрастающим гневом и внезапной свирепостью, которые удивили его самого, он сказал себе: «Нет, я не допущу этого, даже если это означает рабство у других существ».
Он твердо решил сам поговорить с другими членами совета по поводу предложения Саммастера для своего рода. Дарго был уверен, что не встретит сопротивления с их стороны на предложение лича, когда они узнают о том, какая ужасная судьба постигла главного противника сделки с Культом. Если бы он был философом и поразмышлял над всеми хитросплетениями судьбы, то увидел бы иронию в том, что самый ярый противник Саммастера стал самым величайшим примером того, что сделка лучше бессмысленной смерти. Но философия и размышления не были сильной стороной Дарго. Он был просто тем, кто наблюдал, как его любовь встретила разрушительное пламя Ярости, и решил, что не потеряет больше никого, чего бы это ни стоило.
Последний взгляд на людей, увозивших тело Корал — и Дарго нырнул в глубины озера. Для всего мира его исчезающий силуэт остался не более чем танцующими бликами лунного света на волнах.
Все глубже и глубже уходил он, стараясь найти остальных до того, как возможность будет упущена. Они примут предложение Культа Дракона — это будет их спасением. И как только он нырнул в темное и глубокое сердце озера Тэйламбар, в его собственном сердце появился холод, и оно стало ледяным; как будто бесконечная зима овладела им, и никакая весна его уже не растопит.
1