Между тем ярко-малиновое солнце, устав светить сквозь морозную дымку, свалилось за стены библиотеки. Минуло четыре. Затем четыре десять, четыре двадцать. На библиотечном крыльце и около него не появлялось ни единого подозрительного гражданина. Никого, кто бы там остановился и дожидался. В одном из окон четвертого этажа время от времени появлялось белое пятно: лицо Нади. Она выглядывала вниз – ничего. Она, конечно, должна была видеть полуяновскую машину в конце переулка.
В четыре двадцать пять Дима позвонил ей на мобильный.
– Полчаса опоздания – недопустимо ни для кавалера, ни тем более для маньяка, – заявил он Наде веселым тоном.
– Что прикажешь делать?
– Поедем по своим делам. Выходи на крыльцо, я тебя встречу.
Надежда спустилась через пять минут. Полуянов, дожидавшийся у входа, небрежно чмокнул ее в щеку.
– Испугался твой поклонник серьезного мужского разговора, – констатировал он.
– Да? – возразила Митрофанова. – А откуда он мог знать, что разговор ему предстоит серьезный имужской? Он что, наш с тобой телефонный разговор прослушивал?
– Наверно, ты его предупредила, – по-прежнему шутейно высказался Дима.
– Ха-ха-ха. Как смешно, – прокомментировала Надя.
И в этот миг рядом с влюбленными материализовался шкет, от горшка два вершка – в сдвинутой набекрень ушанке, румяный, что твое зимнее солнце.
– Вам просили передать, – звонким голосом отрапортовал ребенок и протянул Надежде большой конверт.
Она автоматически взяла пакет, а Дима уцепил юного гражданина за плечо.
– Кто просил передать? – спросил он строго.
– Дяденька.
– Какой еще дяденька?!
– Ну, такой, взрослый. В шапке.
– Кому он просил это передать? – продолжал допрос Полуянов, чуть сжимая детское плечо.
– Я не знаю.
– Как «не знаю», когда ты нам пакет принес?!
– Ну, дядька меня спросил, – заныл ребенок, – знаю ли я Историко-архивную библиотеку? Я сказал «да», а он сказал, что здесь на ступеньках будет девушка стоять. Такая, в дубленке и белой шапке, полненькая...
– Я те дам, «полненькая», – тряхнула шкета за второе плечо Надя.
– Ну, не на-адо, – противным голосом проскрипел юнец.
– Спокойно, дядя, – остановил нытье пацана Дима. – А вы, миледи, – повернулся он к подруге, – держите себя в руках. – И обратился к ребенку: – Ты знаешь, что находится в конверте?
– Не-ет... Чессно слово, не-ет...
– Тебе дядя этот заплатил?
– Да, он тридцать рублей мне дал. И сказал, что мне еще девушка добавит, от щедрот. Так и сказал: «от щедрот».
– А дядя этот на машине был или пешком?
– Пешком.
– Ты уверен?
– Ага, он потом к метро пошел.
– Так, может, у него там, у метро, тачка стояла?
Юный курьер секунду подумал, а потом ответил:
– Не, он на машине вряд ли ездит. Сильно у него лицо от мороза красное. И руки.
Надя с Димой переглянулись.
– Да ты прямо юный следопыт! – похвалил журналист. – Руки красные заметил! Наверно, оперуполномоченным будешь, когда вырастешь. – И скомандовал Наде: – Ну-ка, полненькая девушка, выдайте будущему майору МВД тридцать рублей от ваших щедрот.
– Червонца ему хватит за глаза и за уши, – проворчала Надя, протягивая юнцу мятую купюру.
– Ну, лети, юный Меркурий, – скомандовал журналист и отпустил плечо мальца. – Ты сегодня неплохо заработал, на два пива хватит.
– Какое пиво? – возмутилась Надя. – Ребенку еще и десяти лет нету.
– Ну, значит, на клей «Момент», – легкомысленно бросил Дима, за что получил от подруги жизни легкий подзатыльник.
Впрочем, шкет не слышал последней антипедагогической реплики Полуянова: он со всех ног дунул по направлению к метро.
На сей раз на конверте не имелось ни фамилии получателя, ни адреса. Белый стандартный пакет без всяких отметок.
Полуянов прямо на морозе, на крыльце вскрыл конверт. Присвистнул: в нем лежала плоская коробочка с надписью «CD-R».
Дима осмотрел коробочку со всех сторон, затем заглянул внутрь: там, как положено, имелся лазерный диск. И больше – ничего. Ни одной пометки ни на коробочке, ни на диске.
– Что ж, Надежда, – заявил репортер, – думаю, нам придется вернуться в твои пенаты. На рабочее место, я имею в виду.
– Зачем?
– Я надеюсь, ваша библиотека хоть отчасти компьютеризирована? И в ней есть компы с си-ди-приводом?
У Полуянова нашелся билет Историко-архивной библиотеки – хранился еще с тех времен, когда он работал над делом об украденных отсюда рукописях.[6] Впрочем, у журналиста имелись с собой на всякий случай пропуска в самые разнообразные учреждения и организации Москвы. А туда, куда ксивы не было, он, как правило, проникал и без оной.
Впервые после того как Надя стала встречаться с Димой по-настоящему, она привела его на свою работу – и от этого чувствовала одновременно неловкость, гордость и даже легкое головокружение. Лицо ее раскраснелось. Она шла по коридорам и лестницам впереди него, широкими шагами, Дима поспешал за ней.
Надежда подмечала: какими долгими, волоокими, даже щенячьими взглядами провожают Полуянова женщины. И ее коллеги – сотрудницы, и грымзы – научные работники, и даже посетительницы – студентки. А на Надю, сопровождавшую красавца, они бросали ревнивые, завистливые косяки.
Ох, Дима, Дима!.. Может, недаром покойная мама предостерегала Надежду: красивый муж – чужой муж? Может, и не подходит ей Полуянов? А нужен кто попроще? И ценить ее больше будет, и ей с ним будет спокойнее?..
На входе в единственный в библиотеке компьютеризированный зал они, как нарочно, нос к носу столкнулись с Надиной начальницей, и та – пятидесятилетняя сухая ведьма, а туда же! – окинула Диму многозначительным и многообещающим взглядом. Наде пришлось их познакомить:
6
Подробнее об этом можно прочитать в романе Анны и Сергея Литвиновых «Рецепт идеальной мечты», издательство «Эксмо».