"Смотри на него и помни" - это всё, что было написано в открытке, но достаточно корявым почерком, поэтому я даже не сомневалась, что это писал Игорь, который пришёл вместе с Александрой Максимовной. Я посадила медведя к Кролю, а именно такое имя было дано примирительному подарку Андрея. Глупо, по-детски, но мне нравится.
Спустившись вниз, я увидела, что все уж пили чай и ели торт, который предназначался мне. Уже хотела сказать, что они слишком наглые, но в дверь снова позвонили, и на этот раз я была уверена, что это был Рома. Проходя в коридоре мимо зеркала, окинула себя беглым взглядом и поняла, что вид мой оставляет желать лучшего: поношенные, старые спортивные штаны, какая-то непонятная футболка с Микки Маусом, заспанные глаза с мешками под ними и какое-то непонятное подобие кули на голове, из которой из-за беготни всё торчало и выглядело очень "мило". А что можно было ещё ожидать, я у себя дома и никого в гости не ждала.
- Изверг, ты опоз... - договорить у меня не получилось. Наверное, в данный момент сбылась мечта миллионов девушек, а именно шикарный букет из красивейших красных роз.
- Ну, ты же меня простишь, да? - я по инерции кивнула и приняла букет, а он улыбнулся своей коронной улыбкой, которой нельзя было отказать. Рома вошёл, разулся, разделся, а пока он это делал, я задала ему достаточно глупый вопрос:
- А зачем? - он посмотрел на меня, не понимая вопроса, - ну, ты мне и так камеру подарил. Мне хватит. Зачем такой букетик.
- Я же опоздал, - пожав плечами, ответил он, - тем более день рождения раз в году, так что давай без лишних и дебильных вопросов? - я кивнула, вдыхая аромат этих удивительно красивых цветов. - Вот и ладненько, пошли, я со всеми поздороваюсь, а то мы тут ненадолго.
Я в очередной раз кивнула, но через пару секунду до меня дошёл смысл его слов.
- Кто "мы"? - ответа я не получила, так как Рома тут же свалил к остальным, - что сейчас вообще произошло и происходит? - спросила, как я думала, у пустоты, но ответ мне всё-таки последовал.
- Ничего такого. Будто ты Ромку своего не знаешь.
- Лилит, он не мой. Сколько можно уже это тебе повторять, - она пожала плечами и потянула свои ручки к моему букету. У меня сработал инстинкт самосохранения, и я сделала шаг назад.
- Господи, Серебрякова, отдай мне розы. Найду вазу и поставлю их, завянут ведь. А их жалко будет, - я нахмурилась и нехотя протянула ей букет.
- Иди, одевайся, - командным голосом произнёс Рома, стоило мне только войти в гостиную.
- Зачем?
- Кататься будем, - произнёс он и потом добавил, - чего стоим? Кого ждём? Кать, давай без препираний, а?
- Не хочу. Мне и дома хорошо как-то, - скрестив руки на груди, произнесла я. А то раскомандовался он тут.
- В машине будет ещё лучше, - сказал он и встал со своего места. Этот жест мне не понравился, так как я прекрасно знала, что дальше будет, поэтому отступила на шаг и покачала головой. Он закатил глаза, и через секунду я уже была у него на плече, истошно что-то крича.
- Рома, поставь меня на землю. Я хочу на землю, я тебе не мешок с картошкой, чтобы меня вот так на плече таскать. Рома, мать твою, на твёрдую почву хочу, - это длилось до тех пор, пока за Ромой не закрылась дверь моей комнаты.
- Ты совсем уже?! - он ничего не ответил, только жестом указал на шкаф, - нет, - твёрдо ответила я и села на кровать.
- Мелкая, не заставляй меня тебя переодевать, - я посмотрела на него, как на умалишённого. - Ведь могу, ты же знаешь, и если не хочешь доводить до этого, то вперёд, - он вновь показал на шкаф.
- Куда хоть поедем, - сдаваясь, спросила я, ведь его доводы были очень убедительны.
- Ко мне до вечера, а потом я тебя верну.
- Зачем? Я никак понять не могу, - я повысила голос, при этом доставая одежду.
- Не твоего ума дела, - только и сказал. Меня забирают из собственного дома в собственный день рождения, и это не моего ума дела. Здорово, почему нет? Всё-таки это самый противный день рождения из всех за всю мою жизнь.
В ванной более-менее привела волосы в порядок, ещё раз умылась и переоделась в джинсы и чёрную толстовку. Кажется, сегодня у меня вновь траур, хотя, по идее, счастливый праздник должен быть. Мы уже сидели в машине и ждали, пока прогреется двигатель, когда неожиданно спросила:
- А ты ждал своего семнадцатилетия?
- Нет, сначала я жал шестнадцати лет, а потом восемнадцати. Семнадцатый год моей жизни это был худший год в этой жизни. Тем более, никто не ждёт семнадцати лет. Это глупо, что ли.
- Я ждала, - почему-то захотелось высказаться, сказать своё мнение по этому поводу, - по-моему, семнадцать - это лучший возраст, который может быть. Уже нет такого груза, как в шестнадцать, типа первой любви, нет мыслей, что именно в шестнадцать должен быть первый поцелуй, первый какой-либо опыт. Но и ещё нет груза взрослой жизни, нет ещё этой самой взрослой жизни, которую тебе строят родители, родственники, да и ты сам, нет планов, ведь пока ты можешь делать всё, что хочется. Семнадцать - это тот возраст, когда ты уже не ребёнок, но ещё и не взрослый. Я бы навсегда осталась в этом промежутке. Что в этом плохого и глупого?
Рома не ответил, он смотрел вперёд и следил за дорогой. До его дома ехать не очень долго, но из-за гололёда вождение машины затруднилось, поэтому ехать мы будем относительно долго. Я не могла сидеть в тишине, но мечтала о ней очень долго, так как Маша просто какой-то непонятный вечный двигатель, у которого никогда не заканчивается энергия.