– Пей!
Она выпила, захлебнулась, закашлялась и принялась рыдать ещё сильней. От девчонки, вмиг разомлевшей от крепкой настойки Бёртона, узнать толком ничего не удалось. Зверя описать она не могла, тряслась, как осиновый лист, путаясь в словах. Было понятно только, что она его всё-таки видела, и что он большой и очень страшный.
Когда всё началось, она слышала, как взвыли собаки, а лошади, обезумев, заметались на коновязи. А потом что-то ворвалось в дом, и она спряталась в печи, прикрывшись заслонкой.
– Возьмём её с собой, – Дарри натянул перчатку, – думаю, за пару дней она успокоится и что-нибудь сможет рассказать. Тут её всё равно оставлять нельзя.
– А с телами что делать? – спросил Ард.
– Сожгите всё тут пока никто не видел. Не хватало, чтобы в Ирхе паника поднялась. И того из реки вытащите тоже, положите к остальным. Мартин! Девчонку ты повезёшь.
Дарри пробормотал короткую молитву, взывая к Тёмной Деве, чтобы приняла невинные души, и пошёл к оставленным за ивняком лошадям.
Девчонка – это хорошо. Нить должна получиться отменная.
Глава 2. Допрос
За грубой тканью шатра кто-то возился, собирая оброненные дрова и котелки и бормоча под нос ругательства. Генерал оторвал взгляд от бумаги и, нечаянно посадив на письмо жирную кляксу, в сердцах крикнул:
– Вот каналья! Барк? Это ты?
Но и так было понятно, что за пологом отирался его подменный адъютант – косорукий увалень Барк.
– Вашаслость? – наконец, из-за плотной занавеси просипел Барк, и, очевидно, это значило «ваша светлость».
– Чего ты там мнёшься? Да заходи уже! – раздражённо произнёс генерал, разглядывая испорченный свиток.
Придётся переписывать – королеве письмо с кляксой не пошлёшь. А переписывал он его уже третий раз, тщательно подбирая слова – обёртку, в которую хотел покрасивее завернуть горечь недавнего поражения. И предыдущие свитки, хоть и без клякс, уже отправились в жаровню, стоявшую тут же неподалёку. Красиво написать не получалось. Сто двадцать убитых и столько же раненых во время последнего штурма. Битва за перевал Олений Рог была долгой и кровавой, и они трижды были почти на вершине, и трижды лаа́рцы отбрасывали их назад к подножью. И вот позавчера все вернулись на свои изначальные позиции. И как написать об этом красиво?
Олений Рог – предпоследний рубеж горцев, если бы они взяли его до зимы, то война была бы почти выиграна. Только это «почти» маячило перед генералом третий год. Каждый камень, каждый квард земли, каждое ущелье этих проклятых гор были пропитаны кровью его солдат. И королева сердилась…
Барк с вязанкой дров потоптался на пороге, точно стесняясь своих сапог, перемазанных глиной, и, стараясь занять как можно меньше места, втянул голову в плечи.
– Урлах Белый просил доложиться. Горца поймали, вашаслость. Привели только что в лагерь. Просят вас прибыть. Допрашивать или как?
Генерал нахмурил лоб и отложил перо.
– Или как. Скажи, пусть ждут. Иду уже. Да проследи, чтоб колдуна этого не пускали к нему. Я сам.
В прошлый раз он сглупил, пустил поперёд королевского дознавателя. Тот готовился долго, выл и водил руками, иголки разложил, шептал что-то под нос, траву жёг, да только вышло всё боком. Тот горец, которого допрашивали, вдруг скукожился, что печёное яблоко, согнулся, сгорбился и высох весь. Чучело чучелом стал, одна серая кожа, как крылья нетопыря, повисла на костях. Как потом колдун сказал – в камень ушёл. И вот для чего, спрашивается, тогда нужен этот колдун? Вот чтобы в камень никто не уходил, для того и нужен. А допрашивать с пристрастием его люди и так умеют. Но вот же – королевская прихоть с колдунами возиться, только зря почём коз режут раз в неделю да на кишки смотрят.
– А колдун уехал в Му́рен, – Барк сложил дрова у жаровни, потрогал остывший уже чайник и расшевелил тлеющие угли.
– В Мурен? Это ещё зачем?
– Сказал, за чёрной козой.
– У нас тут что, чёрной козы не нашлось?
– Нет, вашаслость, только мышастой масти остались, он чёрных-то всех, почитай, порезал.
– А почему сам поехал, а не послал кого?
– Не знаю, вашаслость, да я и не спрашивал, потому как боюсь я его.
Генерал мысленно выругался. Не дело это, когда человек колдовством занимается. Не людское это дело, если уж точно сказать. Это когда айяаррское отродье колдует понятно – им всем место на костре или виселице, а совсем другое, когда люди. И это новое королевское веяние – при корпусе колдуна держать – совсем делу не помогало. Но поперёк королевского указа не пойдёшь.