— Вы надеялись, что полярная ночь не позволит провести расследование странных смертей на станции, что гибель ученых во льдах сойдет за простое обморожение. Ан нет! Появилась я. Вы бы и меня заразили, если бы не Джек. Ведь именно поэтому вы убеждали себя, что я для Нимита ничего не значу?
По лицу Хэнли пробежала судорога.
— Джек согласился уехать лишь при условии, что вы будете в целости и сохранности.
Маккензи потянулся к ней, будто желая приласкать. Хэнли инстинктивно отпрянула.
— Поймите, — сказал экс-директор, сжав пальцы в кулак. — Я не мог смириться с тем, что мир останется без дозорной вышки, без нашей станции.
— И поэтому утаивали информацию об опасности радиоактивного заражения Ледовитого океана! — в сердцах крикнула Хэнли. — Довольно демагогии. Вы убили Ингрид Крюгер, Ди и всех остальных не для того, чтобы спасти мир, а для того, чтобы спасти себя.
— Я боялся. — Глаза Маккензи наполнились слезами. — Я боялся за плод моих трудов. Я страшно виноват.
— А вот это правда. И вам придется искупить вину, если вы желаете сохранить незапятнанным наследие великого Феликса Маккензи.
Маккензи возвел глаза к потолку и вздохнул:
— Значит, археологические раскопки? В виде кары? Вам не кажется, что это… опасно?
— Кажется. Еще как кажется! Особенно при работе с бензогенераторами под землей. Нужно внимательно следить за вентиляцией воздуха.
— Джесси, нельзя меня просить.
— А кто вас просит? — Она изобразила удивление. — Я лично требую. Вы полагаете, что я могу спать спокойно, зная, что человек, который охотился на меня, который убил более ста человек, находится со мной под одной крышей? — Она обожгла его взглядом. — И кормит птичек с ладони?.. Вы хотите, чтобы я пропела вашим жертвам «Вечную память» и продолжала жить как ни в чем не бывало?
Маккензи поник.
— Вы все-таки не понимаете. Моя станция, мой дар…
— Замолчите! Дар — это жизнь Ди. Анни. Жизнь Ингрид Крюгер. Жизнь всех остальных. Я врач, я не могу вас убить. Но, Боже, как искренне я желаю вам смерти!
Маккензи пришел в замешательство:
— Сколько у меня времени, чтобы привести в порядок дела?
— На станции — нисколько. На планете? Зависит от вас. Но предупреждаю: если до завтрашнего полудня вы не уберетесь отсюда, люди узнают о том, кто является переносчиком заразы. И если попытаетесь вернуться — тоже.
— А можно…
— Нет.
— Доктор Хэнли…
Джесси встала.
— Я буду сожалеть о несчастном случае, произошедшем с вами, — сказала она и зашагала прочь, не оглядываясь.
Немеров и Ули ждали Хэнли у выхода из гербариума. Она достала из кармана пистолет и вернула русскому офицеру. Немеров убрал оружие в куртку из тюленьей кожи, в ту, что до недавнего времени носил адмирал.
— Как все прошло? — осведомился Немеров.
— Надеюсь, он смирился с тем, что придется совершить честный поступок.
— Мы будем его сопровождать.
Ули робко тронул Хэнли за руку:
— Вы очень храбрая, раз решились побеседовать с ним без свидетелей. Я обнаружил подозрительный порошок у него в комнате. Кийоми продолжает проверку. Нужно удостовериться, что мы нашли все.
— Тедди Зейл просил вас немедленно зайти к нему на пункт связи. — Немеров протянул ей платок. Только тут Джесси заметила, что плачет. — Хотите уехать с нами?
Идея вернуться домой показалась невероятно заманчивой, однако Хэнли отвергла ее:
— Я вызвалась заменить доктора Крюгер на время, пока не пришлют нового хирурга. Для разнообразия попрактикуюсь на живых. Займусь делом и не буду слишком много думать. Когда почувствую, что пришла в себя, отправлюсь в лабораторию и постараюсь как можно больше разузнать о ядовитом микробе в водорослях. — Хэнли промокнула глаза платком. — А еще я обязуюсь каждый день общаться с сыном — пусть по электронной связи, это лучше, чем «ничего», на которое я обрекла его в последнее время. У меня красные глаза?
— При таком освещении не видно. — Немеров погладил ее по щеке.
— Что будет с адмиралом? — спросила Хэнли.
— Мы предадим его тело морским глубинам, — сказал Немеров.
Хэнли шмыгнула носом и, простившись с друзьями, направилась к Тедди Зейлу. По дороге она задержалась у окна и ощутила всю необъятность, одиночество и умиротворенность Арктики.
Тедди встретил ее небольшой лекцией.
— В марте, — сказал он, — у горизонта появится розоватое пятнышко, потом оно нальется густым красным цветом, люди будут любоваться им каждый день, как восходом солнца.
— Вы хотели меня видеть, Тедди? — спросила она.
Зейл указал на большую карту Арктики, спроецированную на покатый потолок: