— Я дам сигнал к взлету. — Барклай направился к засыпанной станции, два мешка с углем тянулись за ним шлейфом чёрной пыли, которую порывистый ветер мгновенно сдувал со льда и уносил в сторону антарктического океана на 400 миль к северу.
Блэр и Макриди прикрепляли инструменты маленького биолога к саням, нагромождая сверху секции койки и мешки с продовольствием.
Станция казалась ещё более тесной, все было прижато к одной стене. Магнитные приборы упаковали в вездеход и перевезли на новое место. Вместо них теперь была дорожная радиостанция, работающая от аккумуляторов; сухие батареи образовали бахрому под койкой Барклая, раскачиваясь достаточно высоко от пола, чтобы быть выше "линии замерзания". Передатчик был подвешен на шнурах к потолку на высоте плеч, а пульт прикреплен к горизонтальной перекладине стены.
Барклай прислонился к вертикальной койке и начал выстукивать сообщение для Главной базы. Мэйси и его гироплан уже были в поле зрения над нею, когда через пятнадцать минут он получил ответ. Мэйси обнаружил поток 80-мильного ветра на высоте 4 000 футов.
— Уже пришло время теорий? — спросил доктор Коппер, когда секции коек встали на свои места.
— Кстати, надеюсь, вы, девочки, не будете неряшливыми обжорами. Я уже вижу, как моя койка превращается в обеденный стол.
— Барклай не так плох, - ворчал Макриди. — Он даже с пола не брезгует есть. Но я не думаю, что сейчас время строить теории. Что бы это ни был за объект, его можно принять за подводную лодку: по нашим магнитным и звуковым данным его диаметр составляет около пятидесяти-шестидесяти футов, а магнитные приборы показывают, что длина сужается примерно на 250 футов. У него точно нет крыльев. По словам Вэйна, вблизи центра находится огромная концентрация магнитной массы. Возможно, двигатели или что-то ещё. Это, конечно, может быть подводная лодка, потерпевшая крушение, когда эта часть Антарктиды была затоплена, но я в это не верю. Тогда это какой-то доселе невиданный летательный аппарат, потерпевший крушение. Длина его, кстати, идет на северо-восток и юго-запад, почти под прямым углом к линии, проведенной от него к Магнитному полюсу.
— Здесь в дело вступает метеорология. Под объектом началось оледенение. Когда-то давно здесь выпал снег, и это Нечто было погребено под сугробами. Вес уплотнил снег до состояния голубого льда. Затем ветер с этого лысого плато унёс бог знает сколько снега и льда. Если эта штука упала до того, как снег начал уплотняться, ей по меньшей мере полмиллиона лет. Если он упал в теплое время, то мог какое-то время таять под поверхностью и в любой момент приземлиться сюда. Он находится на защищенной стороне утопленного хребта, за гребнем высокогорья, который тянется на юг на полмили, разделяя ледник и отводя движение и давление льда. Это образовало те расщелины, на которые мы наткнулись. Знаешь, Док, эта штука могла пролежать там чертовски долго.
— Как насчет того... существа, что ты нашёл? — поинтересовался Блэр.
— Да хрен там. — Вэйн разжег свою трубку и раскурил её. — Мы не особо с ним возились. Мерзкое животное, могу тебе сказать. Думаю, большего мы тебе и не расскажем. Крепко-накрепко вмерзло в лёд. Возможно, оно пролежало там миллион лет или все пятьдесят. Для трупа, оно, конечно, прекрасно сохранилось. Точно как те мамонты, которых находят в Сибири. Это существо пролежало довольно долго, и мы решили, что до вашего приезда оно точно никуда не денется. Можешь вдоволь с ним наиграться. Но мы не в восторге.
— Вы довольно пространно описали голову, — возразил биолог. — Она антропоморфная?
— Человекоподобная, да. Остальная часть этого создания находится подо льдом и слабо различима. Нам хватило того, мы увидели. Если у него тело такое же, как лицо, то мне это не интересно, даже если тварь лежит там с тех пор, как замерзла Антарктика.
— Остальное тело... лицо? — Блэр с любопытством оглядел членов отряда Станции.
Барклай плюнул в маленькую печку и подбросил несколько кусков угля.
— Завтра на него можешь полюбоваться, если захочешь, конечно.
— Что?
— Он имеет в виду, меньше знаешь – крепче спишь, — сказал Вэйн. — Насколько я понимаю, научных терминов для описания выражения лица не существует. — Он некоторое время молча смотрел на огонь.
— В любом случае, у него не человеческое лицо, так что, возможно, мы не можем определить его эмоцию. Возможно, Нечто на самом деле замерзло с единственным выражением, которое может скорчить. Но я так не думаю. Если это так, то оно запечатлено в самой худшей своей эмоции: такая физиономия просто не создана для мира и дружелюбия. Я бы сказал, что это существо было в ловушке, и оно разозлилось, но не выглядело безумным. Хотя любой человек, у которого в глазах отражается столько злобы, сумасшедший по определению. Я думаю, оно было просто в ярости.