Джейсон лениво потёр большим пальцем кусок странного, серебристого, легкого, как воздух, металла. Металл не похож ни на что из того, что он когда-либо видел или о чём слышал раньше. Ник, должно быть, над этим работал.
Это открытие всей жизни. Возможные варианты использования в самолётах или в космических кораблях, даже в его собственном проекте по добыче астероидов представали перед ним.
Если бы его можно было пустить в массовое производство, это изменило бы мир.
Он закусил губу. Он должен был стать частью этого исследования.
Джейсон подписал документ.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
На пути к инженерному корпусу армии
База специальных операций, Антарктида
Во время двухчасового перелета на вертолете от Южнополярной станции Амундсен-Скотт до военной базы Джейсон почти не заметил присутствия Ву и Блока. Генерал сидел впереди, рядом с пилотом, а Блок – рядом с Джейсоном, и быстро печатал на маленьком портативном компьютере.
— Отчеты. — сказал ему полковник в наушниках тихим и далеким голосом.
Джейсон едва кивнул. Он уже рылся в сумке, набитой бумагами Ника: каракулями в блокноте, полевыми отчетами, результатами тестов – пытаясь понять смысл работы.
Всё, что можно было сказать, это то, что Ник почти не продвинулся. Ясно, что Антарктика его достала. Дневник почти весь был забит лишь жалобами на мигрени и ночные кошмары, а не документированием испытаний металлических фрагментов. В журнале была изображена фотография человека, медленно сходящего с ума в изоляции. Хуже того, на базе никто не распознал знаки опасности, пока Ник не повесился.
А металл ... Он не поддавался анализу на многих уровнях, по крайней мере, с помощью инструментов, имеющихся на военной базе. Ник знал больше о том, чем это не было, чем о том, что это такое.
Не радиоактивное. Непроводящее. Кислоты не действовали.
Наиболее интересные результаты были получены, когда учёный использовал небольшой литейный завод, чтобы обнаружить термические свойства металла. Он плавился при температуре 1180 градусов: эта температура плавления примерно на 300 градусов больше, чем у цинка, но на 40 градусов меньше, чем у алюминия. С учетом этих свойств он не должен был быть тверже стали.
Затем, вопреки всей логике, обломок взорвался при температуре 1640 градусов.
Джейсон вытащил ручку и сделал несколько заметок на полях дневника Ника, перепроверив все расчеты. Выходная энергия, казалось, нарушала закон Гесса, регулирующий суммирование постоянного тепла. Или Ник совершил серию грубых ошибок и просчетов, а это не было похоже на Ника.
Косгроув откинулся назад, глядя на документы, и пытаясь осознать последствия. Может ли закон Гесса быть ошибочным?
Он подпрыгнул, когда голос полковника Блока прервал его мысли:
— Доктор Армстронг выглядел точно так же, когда впервые попытался проанализировать металл.
— Где-то должна быть ошибка. — сказал Джейсон, поворачиваясь к нему взглядом. — Расчёты неверны.
— Или мы не понимаем, как на самом деле устроена Вселенная.
Блок откашлялся и продолжил рассказ об объекте, найденном в ледовом пласте.
— Мы подозреваем, что это космический корабль возрастом 19 миллионов лет. — категорично заявил он.
— Космический корабль? — Ник начал смеяться, но Блок, похоже, не шутил.
— Это второй найденный нами объект. — сказал полковник.
— Да нихрена.
— Слово скаута! — Он поднял три пальца. — Исследовательская станция обнаружила первый в 1938 году. Они случайно взорвали его, когда пытались растопить лёд термитом.
— Это была чудовищная глупость. Термит горит более чем 4 000 градусов.
Блок кивнул.
— Это были другие времена. Они не были подготовлены так, как мы.
— Как так получилось, что об этом так никто ни не узнал?
— Трудно что-то доказать, когда вы взорвали улики.
— Верно. Расскажите мне о металле.
— У нас есть команда из инженерного корпуса армии, которая проложила туннель к космическому кораблю. Они проезжали через поле обломков - в основном это камни и грязь, выброшенные на поверхность в результате аварии. Но они нашли несколько кусков этого сверхлёгкого металла.
Джейсон пролистал страницы журнала.
— Ник уничтожил ... посмотрим ... два фрагмента во время испытаний, когда они загорелись в его лаборатории. Сколько ещё там?