– Ладно, я понял, – на всякий случай свернул дискуссию Степан: не хватало только, чтоб старшина заподозрил, что он впервые в жизни держит в руках подобное оружие! Разведчик же, пусть и первый бой. А коль разведчик, значит, на стрельбище должен был кучу патронов спалить, тренируясь. Но стрелять первое время нужно будет короткими очередями, не столько ради экономии боеприпасов, сколько привыкая к незнакомому стволу. Отдача-то у него наверняка поменьше, чем у калаша – и патрон слабее, и сам массивнее, – но вот с забросом ствола еще придется разбираться. А уж дальше как-нибудь разберется, зря, что ли, в училище одним из лучших по огневой подготовке числился? Да и не только он один: учили будущих морпехов, что называется, на ять. Приноровится, ничего…
Глава 4
Первый бой
Пос. Южная Озерейка,
утро 4 февраля 1943 года
Первыми, как и предполагалось, заработали пулеметы, судя по звуку, сразу с десяток. Несколько секунд Степан наблюдал за трассерами, помогавшими стрелкам корректировать огонь. Зрелище, хоть и знакомое по ночным стрельбам на полигоне, оказалось завораживающе красивым, особенно, когда трассирующая пуля рикошетировала от незаметного в темноте камня или другого препятствия и, резко изменив траекторию полета, коротким росчерком уносилась в темное небо. Противник скорострельное огненное шоу, похоже, тоже оценил по достоинству, видимо, от избытка чувств предпочтя наблюдать за ним исключительно вжимаясь в землю и огрызаясь редким неприцельным огнем. В основном ружейным, хоть со стороны Озерейки и лупило в ответ несколько машингеверов и с десяток минометов, практически наугад пытавшихся подавить советские огневые точки.
Опытным пулеметчиком морпех не был, хоть и спалил во времена оны положенное количество патронов из штатного ПК, который знал, что называется, «до последнего винтика», но должен был признать, что тот, кто размещал огневые точки и нарезал стрелкам сектора, свое дело знал туго. Работающие одновременно и по фронту, и с флангов максимы и дегтяревы не оставили первой волне атакующих практически никаких шансов. Особенно после того, как звонко захлопали тридцатисемимиллиметровые пушечки последних уцелевших танков, укрытых в неглубоких капонирах. Немцы – или румыны, поди их отличи друг от друга в мутных предутренних сумерках, обильно сдобренных наползавшим со стороны моря промозглым туманом и дымом разрывов, – пришли к такому же решению и начали отступать на исходные, то бишь к крайним домам поселка.
Скорее всего, всерьез атаковать они и вовсе не собирались, проведя разведку боем для выяснения, насколько боеспособны русские десантники после артподготовки. И результат вражеских командиров вряд ли обрадовал. Смертоносные огненные плети еще какое-то время избивали открытое пространство перед линией окопов, отрабатывая по известным лишь первым номерам расчетов целям, затем стрельба потихоньку смолкла. Никто из вооруженных автоматами морских пехотинцев так и не сделал ни единого выстрела – враги просто не вышли на приемлемую для пистолетов-пулеметов дистанцию действительного огня. Те из бойцов, у кого в руках были самозарядные винтовки, огня тоже открывать не стали – какой смысл тратить боеприпасы, если пулеметы и без того справляются на отлично?
Разумеется, никто из десантников не знал, что немцы специально отправили вперед румынских солдат из состава 10-й пехотной дивизии, к утру уже и без того порядочно деморализованной ночным боем на побережье. С поставленной задачей союзники, сами того не ведая, успешно справились, ценой собственных жизней выяснив, что желаемого результата артподготовка не достигла[7].
– Сейчас снова или гаубицами долбить станут, или минами кидаться, – со знанием дела прокомментировал старшина. – Вот только мы на месте тоже сидеть не станем, думаю, следом двинем. Как полагаете, тарщ старший лейтенант, прав я?
– Логично, – осторожно кивнул Алексеев, прикидывая, что в подобной ситуации сам бы он именно так и поступил. Поскольку второго артналета морпехи могут и не пережить: гитлеровские корректировщики наверняка уже внесли необходимые поправки. А если еще и минами сыпанут, так и вовсе грустно им станет, мина – штука поганая, в отличие от снаряда падает практически вертикально, в любую щель попадет. Единственный шанс – рвануть следом за отступающим противником, тем более у них, как неожиданно выяснилось, даже танки в наличии имеются. Те еще танки, если честно: видел Степан подобные в местном музее – как раз те, что подняли со дна в районе Озерейки, – но уж какие есть. Для психологического эффекта сойдут – в темноте любая гусеничная железяка втройне страшнее кажется, главное, чтобы лязгала погромче да мотором ревела. Осенью сорок первого под Одессой это прекрасно доказала ночная атака обшитых котловой сталью тракторов, получивших в итоге свое знаменитое название НИ-1 – «на испуг». Драпали от них румыны впереди собственного визга – любо-дорого было поглядеть. А сейчас, спустя полтора года непрерывных боев на разных фронтах, вояки из них еще жиже, поскольку пуганые и жизнью сильно битые, особенно после недавнего Сталинграда…
7
Автор напоминает, что описанные в романе события могут частично не совпадать с реальной историей боев 4—5 февраля 1943 года в районе Южной Озерейки.