— Я тоже пойду с тобой!, — неожиданно вмешалась Гвен. Она жестом оборвала протесты Кейба. — За выводком присмотрит кто-нибудь другой, и я надеюсь, что милорд позаботится о безопасности наших людей здесь. Воспоминания Натана — это еще не все; возможно, я окажусь полезней, чем ты думаешь. И вообще, — добавила она с мрачной усмешкой, — никому не удастся разделить нас, если я в состоянии помешать этому! Зеленый Дракон кивнул:
— Не спорь, Бедлам. Пока тебя не будет, я отправлю своих гонцов к человеческим и драконьим правителям повсюду — если потребуется, даже в Талак. Эта угроза важнее всех наших старых раздоров. Сдается мне, братец Ледяной намерен оставить одно государство в Драконьем царстве, где будет править бал он и его мерзлый клан. Другим Королям-Драконам это придется не по вкусу.
— Тогда — за дело, — сказал Кейб, пытаясь изобразить большую уверенность, чем чувствовал на самом деле. Он упрямо нахмурился, вспомнив себя прежнего — робкого мальчишку-слугу из харчевни, предпочитавшего улизнуть от малейшей опасности и предоставить другим управляться с ней. На этот раз Кейб был единственным, кто способен справиться со страшной опасностью.
— Завтра мы отправляемся в Северные Пустоши — к Ледяному Дракону.
Тома закончил заклинание и немного подождал.
Стена перед ним дала трещину — но едва заметную, как будто кто-то плеснул кипятком на лед.
«Моя сила чертовски бесполезна в этих стенах, — констатировал Тома. — Я — пленник безумца».
Его отделили от отца. Ледяной Дракон не удосужился дать какие-либо объяснения, но Тома и так догадывался, что кому-то из них уготовано особое место в его планах. А возможно, и обоим.
— Герцог Тома.
Огненный змей повернулся и увидел одного из своих северных кузенов, с факелом в руке ожидавшего у порога новых «покоев». Увидев существо, находившееся во рву, Тома попытался убедить своих сородичей, что их лорд спятил и толкает весь клан к гибели. Никого это ни капельки не встревожило. Они были такими же бесчувственными, как и их господин.
У него до сих пор стояла перед глазами жуткая картина. Груда… ворох… охапка белой шерсти, непрерывно шевелящейся, переливающейся. Ни лап, ни глаз, ни острых клыков — даже пасти не было у этой твари. И все же она напугала его до смерти. Просто находиться рядом с ней уже означало рисковать жизнью, такие вещи Тома чуял безошибочно. Эта тварь хотела заполучить его — вытянуть, высосать жизнь и отбросить оболочку, каг, пустую яичную скорлупу.
Даже отсюда, издалека, он чувствовал ее голод.
Второй дракон терпеливо ждал у входа. Тома наконец поднял глаза и спросил:
— Что еще от меня требуется?
— Твое присутствие в королевских покоях.
Еще три ледяных дракона, один из них — с факелом, выступили из темноты за его спиной. Как обычно, Томе не оставили выбора.
— Очень хорошо.
Если бы только он мог воспользоваться своей силой!.. Если бы ок смог достучаться до остатков разума этих помешанных!.. Вечная зима означает смерть всего живого, в том числе и их смерть, неужели они не понимают?..
С таким эскортом — двумя охранниками впереди и двумя позади — он был лишен всякой свободы маневра. Покрытые ледяной коркой стены отражали свет проносимых по коридорам факелов. Шаг за шагом они продвигались в глубины ледовых пещер. Тома вдруг подумал, что ни разу не встречал в ледяной цитадели женщин или молодых драконов. Кроме охранников, здесь была только горсточка низших драконов, а уж они могли расплодиться неимоверно, если их численность строго не контролировать…
Он внезапно догадался, в чем заключается «контроль»…
Как выставленный на обозрение труп, Ледяной Дракон снова распростерся на руинах над отверстием, закрыв глаза. В отличие от Томы, он, кажется, черпал силы у существа внизу, у этой твари, которую называл «своей Королевой».
Дракон поднял голову, и все пятеро драконов шагнули вперед. Вокруг ложа монарха с каждой стороны стояли, как ледяные статуи, отвратительные слуги.
— А-а, Тома. Как мило с твоей стороны так быстро откликнуться на мою просьбу.
— Я был просто не в силах задержаться, — сердито буркнул дракон.
Один из ледяных полутрупов потянулся к нему, но Король-Дракон благодушно покачал головой:
— Оставьте его. Несмотря на свои ужасные манеры, он так же предан расовой идее, как и любой из нас. Не так ли, племянник?
«Не сравнивай меня с твоими безмозглыми, сумасшедшими родичами!» — хотелось завопить Тома, но он удержался. Вместо этого он слегка — без подобострастия — поклонился и сказал:
— Величие Королей-Драконов всегда было моей первейшей заботой, милорд.
— И моей тоже. Поэтому я надеюсь, со временем ты простишь меня. Я знаю, в конце концов ты поймешь, что я принял верное решение — единственно возможное решение, — вызванное тревогой о нашей расе. Эта преступная система чередования циклов, когда одна раса вытесняет другую с тем, чтобы в конце концов подчиниться своим собственным угнетателям, должна исчезнуть. Человечество никогда не будет править Драконьим царством; оно не переживет этот год!
В глазах Ледяного Дракона горело воодушевление. Тома был поражен таким сильным проявлением чувств со стороны этого бегемота. Король-Дракон повернул голову к одному из ледяных слуг и кивнул. Двое слуг — этот и стоявший напротив — шагнули навстречу драконам. Тома уже вообразил, что пробил его час и сейчас его скормят ужасной твари. Он про себя проклинал всех, кто оказался причастен к его появлению здесь: Кейба Бедлама, Янтарную Леди, Азрана Бедлама, Грифона, предателей Королей-Драконов — всех, кроме себя. Даже своего отца.
Но, к его удивлению, вместо того чтобы бросать в ров, слуги просто взяли его за руки. Им не стоило утруждать себя и этой мерой предосторожности: Тома был совершенно бессилен здесь без своей магии. Он не мог даже вернуться в свое драконье обличие.
Развитие событий оказалось еще более удивительным. Четыре дракона, составлявших его эскорт, зашагали вперед, по осыпающимся ступенькам разрушенного храма искателей. Когда они приблизились к алтарю, Ледяной Дракон отодвинулся от дыры и устроился сбоку от нее, не отрывая глаз от своей помешанной гвардии. Драконы не смотрели на него; они продолжали маршировать, пока не дошли до самого края провала.
Тома потряс головой. Он не верил своим глазам. Не могут же они…
— Во славу своей расы — вперед, — тихо прошипел Ледяной Дракон, но его слова разнеслись по всему залу.
Один за другим драконы делали шаг вперед и исчезали в провале. Не раздалось даже вскрика… Тома, поежившись, подумал, что это выглядело… как если бы они сделали именно то, что хотели.
Ледяной Дракон обратился к нему:
— Вот она — преданность, Тома. Это святая вера, которая предвещает конец наших предполагаемых притеснителей. Последние четверо из моего клана отдали свою жизнь, чтобы моя сила возросла.
— Последние… четверо? — Огненный дракон выпучил округлившиеся красные глаза и отвесил нижнюю челюсть, обнажив длинные острые клыки, предназначенные рвать и терзать плоть, и нервно подрагивающий раздвоенный язык — Весь твой клан — женщины, воины, подростки — все?..
— Последние низшие драконы отправились вниз не больше часа назад. А эти… это были мои самые достойные воины, все четверо. Они решили уйти последними, чтобы своими глазами увидеть высшее достижение моих изыс-с-сканий; изыс-с-ска-ний, начатых еще в дни Поворотной Войны.
Ледяные пальцы стиснули локти Томы еще крепче, хотя он не шевельнулся.
— Я решил, что пришло время отпустить на свободу моих детей, племянник. Они вытянут жизнь из самой земли и сделают меня еще с-сильней. Мое проклятье уже обрушилось на северных соседей и распространилось дальше на юг, в лесные владения предателя Зеленого. Посылая моих детей, я принесу в эти края зиму, какой еще никто не видел… и которую никто не увидит.
Никто…
Тома нервно зашипел. Никто. Даже клан Ледяного Дракона — который больше не существует. Это не война, не безумный план завоевания. Это — гибель для всего живого. Всего. Если Короли-Драконы не могут больше править, говорит Ледяной Дракон, править не будет никто…