Город получил официальный статус в 1926 году, причем вся собственность и доходы оказались записаны на имя Райкера. Расцвет Холи-Сити пришелся на 1920–1930-е годы, когда он стал популярным местом остановки по дороге к океану и обратно. Проезжающие могли заправиться бензином, получить готовый обед или купить прохладительные напитки (Райкер утверждал, что изобрел гавайский пунш), посмотреть пип-шоу или в телескоп, посетить контактный зоопарк. Ежегодный доход от всего этого оценивался приблизительно в 100 тыс. долларов.
С июля 1924-го по декабрь 1931-го в Холи-Сити действовала своя радиостанция с позывными KFQU. Это буквосочетание, которое на слух может показаться непристойным, в действительности отвечало правилам присвоения позывных. Передавались в основном музыкальные номера, в том числе выступления популярного швейцарского исполнителя тирольских йодлей. Позднее у радиостанции отозвали лицензию за «нарушения».
Райкер выдвинул свою кандидатуру на пост губернатора Калифорнии в 1938 году и затем в 1942-м, несмотря на обвинение в антигосударственной пропаганде. На процессе его защищал известный адвокат из Сан-Франциско Мелвин Белли, добившийся оправдания по причине невменяемости подсудимого. Вместо оплаты Райкер пообещал ему место в раю. Когда Белли потребовал денег, Райкер подал на него иск по обвинению в оскорблении личности (Белли назвал его «психом из психов»), но проиграл дело. Райкер вновь выдвигался в губернаторы в 1946 и 1950 годах.
В 1940-х годах открылось 17-е шоссе, вследствие чего поток машин на Олд-Санта-Крус-хайвей резко сократился. Город лишился официального статуса в 1959 году, когда Райкер утратил право собственности в результате запутанного судебного процесса. За этим последовал ряд поджогов, несколько домов в Холи-Сити загадочным образом сгорели.
Райкер скончался 3 декабря 1969 года в больнице Агню, обратившись в католичество тремя годами ранее. На момент смерти Райкера в Холи-Сити проживало лишь три его последователя.
Предполагалось, что в Холи-Сити создано идеальное управление. На въезде в город был водружен плакат: «Посетите нас, если вы замышляете брак, самоубийство или преступление».
Считается, что Максвелл Лейн, популярный детектив из романов А. Б. Эрли, родился и вырос в Холи-Сити.
(2)Аддисон сочиняла речь для выступления в библиотеке, сидя за обеденным столом: студия отводилась лишь для настоящего творчества — сочинения романов. Она писала что-то в желтом блокноте, зачеркивала, писала снова. Рима спустилась вниз, надеясь расспросить Аддисон о детстве Максвелла Лейна. Взамен этого ей пришлось выслушать историю о дяде-отце Аддисон, который плавал на рыболовецком судне, но иногда одалживал лодку у приятеля и брал с собой Аддисон — половить рыбу, полюбоваться на китов или еще что-нибудь такое.
В этой истории он убивал морского льва. Ребенком Аддисон испытывала глубочайшую нежность к морским львам с их собачьими мордами — к этим умным, непостижимым животным. Глядя на Беркли и Стэнфорда, сидевших у ее ног в ожидании подачки, поскольку стол был обеденным, хоть за ним сейчас никто не ел, Аддисон пояснила, что собак вовсе нельзя назвать непостижимыми: их надежды и устремления слишком понятны. Но у морских львов — у тех в глазах плещется море. И потому видеть, как погибает морской лев, а тем более от руки дорогого и близкого человека, было для нее жестоким ударом. А для дяди-отца — самым обычным делом, он ни на миг не задумался, как Аддисон воспримет это. До сих пор, поведала она Риме, перед глазами у нее стоит эта картина: тело льва на волнах и кровавое покрывало вокруг него.
Кровавое покрывало уже встречалось Риме в «Аш-два-ноль» и «Пути очищения»: Аддисон был по душе этот образ.
Аддисон рассказала, что на следующее утро дядя-отец разбудил ее еще до рассвета. Они отправились к берегу, сели в лодку, отчалили — и в темноте вокруг них зажглись сотни оранжевых глаз. Дьявольских глаз.
Дядя-отец попытался несколько умерить ее любовь к этим созданиям. Их слишком много, сказал он. Они подчищают все, что есть в океане, и чем голоднее, тем злее становятся. Они плывут за рыбачьими лодками, забираются в сети, съедают улов, а затем рвут сети, пытаясь выбраться.
— Иногда надо выбирать, — заявил он. — Или рыба, или морские львы.
Можно усомниться в том, что рыбак представляет сторону рыбы, но тут все было сложнее.