— Я страшно увлеклась Бимом, тогда, при первой встрече, — наконец призналась Аддисон. — Мне же было всего семнадцать. Увлекаешься напропалую. Еще мне нравился Крис Бейли из нашей школы — он вел дискуссионный клуб и носил свитера с разноцветными ромбиками. И парень, который расфасовывал товары у бакалейщика. Но Бим — больше всех. Потом он уехал, мы стали переписываться. О, эти его письма! Все это переросло во что-то большее. Во что-то лучшее. Он был моим «уважаемым читателем». Бим первым читал каждую мою книгу. Так продолжалось очень долго.
Риму одолевали сомнения. Непохоже, что вещи в коробке на чердаке собирались на память об «уважаемом читателе».
— А что случилось потом? — спросила она, глядя не на лицо Аддисон, а на его отражение в стекле: призрачное лицо, едва видное под ярким пятном от лампы.
— Я надеялась, что ты мне расскажешь, — сказала Аддисон.
(2)Однажды письмо, отправленное Аддисон, вернулось невскрытым. К нему прилагалась записка с просьбой не писать больше. Аддисон тут же написала еще одно, спрашивая, что она такого сделала. Письмо тоже вернулось, на этот раз без записки и с размашисто выведенными на конверте словами «Отказ в получении». Уже потом, узнав о смерти Риминой матери, Аддисон сделала третью попытку — с тем же результатом, правда, почерк на конверте был другим: одной из Риминых теток, что ли?
— Ты ведь, наверное, слышала хоть что-нибудь, — сказала Аддисон. — Может, у тебя есть догадки? Меня устроит даже догадка.
Риме снова представились ее тетки, Оливер под столом, тело матери, готовое к погребению. «Она не придет, — уверяла тетя Сью. — Она не посмеет прийти в такой день». Тетя Лиз ответила вопросом: «Так же, как она не пришла на свадьбу?» Хотела бы Аддисон и вправду услышать весь этот разговор?
— А вы не были на свадьбе родителей?
— Нет. Почему ты спрашиваешь?
— Вспомнила один разговор моих теток.
— Я сбежала накануне свадьбы. Поступила очень нехорошо. Но меня простили. Все обвинения сняты. Шутка.
— Когда же прекратилась ваша дружба?
Аддисон сделала еще глоток.
— Домик для «Ледяного города» не погиб в землетрясении. Это единственный дом, который я разломала сама. Наша дружба прекратилась после выхода «Ледяного города».
Рима так и думала.
— Наверное, из-за того, что Бим убивает свою жену. Мама часто заговаривала об этом.
Произнося эти слова, Рима знала, что они лишены смысла. Да, ее мать часто заговаривала об этом, но отец неизменно отвечал: «Бога ради, перестань, это всего лишь роман. Вымысел от начала и до конца». Нет, он не порвал бы из-за этого со старым другом. Отец много чего повидал в реальном мире и умел отличать реальность от вымысла.
— Но ведь та женщина совсем не напоминала твою мать. А тот Бим — твоего отца.
— А что касается «Ледяного города» — он тоже был его первым читателем? Он видел текст до публикации?
— Нет. Он куда-то уехал, а электронной почты тогда еще не было. Но я предупредила, что воспользуюсь его именем, и он не возражал. «Меня это только повеселит», — сказал он. Все это было такой дружеской игрой.
— Он не думал, что ему придется убивать жену.
Рима обрела неожиданную уверенность в этом, хотя и не ту, стопроцентную, что звучала в ее голосе. Мать вечно твердила про убийство жены, про то, с каким вкусом описана эта сцена, с каким жаром действовал убийца. «Давай без глупостей!» — резко отвечал отец. Резко. Эти споры всегда были резкими.
Аддисон допила свой виски.
— Единственный, кого я любила по-настоящему, — это мужчина, которого я сама сотворила, — проговорила она, и как было ей не верить? В конце концов, разве она не создала в своем воображении обоих Бимов — и настоящего, и выдуманного?
— Максвелл неплохо о вас заботится, — заметила Рима.
— Это все, что мне нужно.
(3)В машине Мартина по полу каталась пустая лимонадная банка — то в одну, то в другую сторону, сообразно изгибам дороги, пока Рима не смяла ее ногой. Они заезжали на парковку у склона холма. Светило солнце, хотя и не слишком настойчиво. Земля была влажной после недели дождей, дул прохладный ветер, временами переходя в холодный. Под его порывом в Римин рот попала прядь волос, и пришлось ее вынимать.
На вершине холма, под лучами солнца, стояла красивая старинная вилла. У ее подножия был выстроен винный бар — куда более простецкого вида и поменьше размером. На парковке стояли еще семь машин, три из них — экологичные «тойоты-приус».