Как-то на тусовке блогеров ему попалось на глаза абсолютно серенькое существо. Виктор сразу почуял: это коренная «мышка» – москвичка. Она живёт в норке, обустроенной предками и в ус не дует.
Мила только закончила факультет журналистики МГУ. Пришла на мероприятие, так как не могла определится: кем быть дальше. Искала себя, а нашла мужа.
Они сразу стали жить вместе. Виктор думал: вот он – его счастливый лотерейный билет. Мила – неопытная, неодарённая, некрасивая, неамбициозная и очень послушная дочка состоятельного папаши. С таким стартовым капиталом любая цель должна покориться пронырливому зятьку.
По-началу всё шло, как по маслу. Отец Милы выделил им одну из своих пяти квартир в Москве. В качестве свадебного подарка оплатил пару стартапов новоявленного зятя. Полгода пролетели в каком-то угаре. Молодожёны особо не напрягалась: тратили деньги направо и налево. Они были, словно две стрекозки летом. Но с первым морозом, их крылышки пообломались, а отношения стали охладевать.
Первый звоночек – переезд в столицу давней зазнобы Виктора. Рита свалилась, как снег на голову. Виктор не смог отказать своей безработной бывшей любовнице. На деньги тестя он снял ей квартиру и оплатил продвижение её «фитоняшного» блога. В один из вечеров, в порыве благодарности за финансовую поддержку, Рита поцеловала Витю в щёчку. Витя особо не сопротивлялся, когда след от её помады оказался не только на его лице.
Второй удар колокола – когда отец Милы узнал, на кого идут его деньги. Он решил не портить дочке жизнь, а по-мужски поговорить с зятем. Мол, я тебя, как мужик мужика, понимаю – сам не без греха. Но или ты расстаёшься с любовницей, или с моими деньгами. Виктор, ни секунды ни раздумывая, согласился на первый вариант. Но теперь всю свою злость за «несчастливую личную жизнь семейного человека» стал вымещать на Миле.
Мила оказалась между молотом и наковальней: и муж дуется, и отцу не признаешься. Единственный выход из ситуации она видела в раскрутке их блога. Так она смогла бы стать и финансово независимой и хоть в чём-то профессионально состояться. А там – кто знает? Может, успех их совместного проекта и её профпригодность вернёт мужа в семью?
Так могла думать лишь незрелая личность, которая вместо решения одной конкретной проблемы создаёт кучу новых. Потому таким «милым мышкам» и тяжело вырваться из порочного круга: слишком большой ворох проблем они сами себе накручивали.
И вот когда Мила, словно грызун в колесе, бежала по очередному кругу, последовал третий удар. Их детище ну никак не хотело становится на ножки. Несмотря на все усилия, подписчики не прибавлялись. Активность аккаунта оставалась низкой. Их блог стал походить на дорогой чемодан без ручки. В него до обидного вложено столько денег, сколько он никогда бы уже не принёс.
Виктор всё больше чувствовал свою ущербность. Дабы хоть в чём-то показать свою силу и не выглядеть неудачником, он стал поколачивать Милу. В один из таких скандалов, он в запале выпалил: «Я ухожу к Рите!» И… действительно ушёл!
Правда, вернулся уже под утро. Увидев, как Мила неумело замазала синяки и вылизала квартиру, он понял: эту мышку можно бить и дальше. Более того: чем эффектнее он закатит сцену накануне, тем больше гарантий, что супруга никуда не заявит.
Так пролетело несколько месяцев. Виктор всё чаще уходил из дома. Вся его работа над блогом сводилась к редактированию хэштегов, просмотру статистики и навешиванию оплеух жене по любому поводу.
Мила и сама не поняла: как она превратилась в грушу для битья. Чем сильнее её били, тем истовее ей хотелось вывести блог в ТОП. Для неё это стало идеей фикс. Она зациклилась на подработках, чтобы добыть денег для продвижения. Ведь не просить же отца о дополнительных финансовых вливаниях с замазанными фингалами под глазами?
Минимум год Мила находилась в каком-то анабиозе. И дело не только в постоянном приёме седативных препаратов. Из неё будто кто-то высосал по тонкой соломинке все жизненные соки. Организм функционировал, но душа и чувства поставлены на бессрочную паузу.
Так было до сегодняшнего осеннего вечера. И вдруг: бац! Ни с того ни с сего, в такси, слезинка за слезинкой, вся боль, накопившаяся за годы издевательств, будто «вытекала» из неё. Благодаря этому, что-то иное, незнакомое, хорошее и правильное стало в Миле понемногу оживать.