Габриэль кивнул. "Она взяла машину во вторник в аэропорту и должна была вернуть ее сегодня утром".
"Итак, автомобиль пропал".
"Именно так".
Джейн не смотрела на Брофи, ей не хотелось видеть его лицо.
"Полагаю, все решено", - сказал Габриэль. "Осталась только одна вещь, которую нам надо сделать".
Джейн кивнула. "Я позвоню маме утром. Уверена, она будет рада присмотреть за Реджиной. Мы можем завезти ее к ней по пути в аэропорт".
"Вы полетите в Джексон?"
"Если сможем найти два билета на завтрашний рейс", - сказала Джейн.
"Берите три", - заявил Брофи. "Я тоже поеду".
14
Мауру разбудил звук клацающих зубов Арло. Открыв глаза, она увидела, что было еще темно, но чувствовалось, что рассвет близок, чернота ночи сменялась серым. В свете очага она видела спящие тела: Грейс свернулась калачиком на диване, Дуг и Элейн спали близко друг к другу, почти касаясь. Всегда почти касаясь. Она могла догадаться, кто к кому подвинулся ночью. Теперь, когда она знала, это казалось настолько очевидным: почему Элейн так смотрела на Дуга, почему она так часто прикасалась к нему, почему безропотно соглашалась со всем, что он предлагал. Арло лежал один возле камина, одеяло покрывало его тело как саван. Его зубы стучали от холода.
Она поднялась, спина онемела на жестком полу, и подбросила дров в камин. Подсев поближе, она грелась, пока огонь возвращался к жизни, яркий и горячий. Обернувшись она поглядела на Арло, лицо которого теперь было освещено пламенем.
Его волосы были жирными и жесткими от пота. Кожа приобрела желтоватый трупный цвет. Если б не стук зубов, она могла бы подумать, что он уже мертв.
"Арло", - позвала она тихо.
Медленно его веки поднялись. Его взгляд, казалось, смотрел из какой-нибудь глубокой и темной ямы, словно он упал туда и не мог выбраться. "Так... холодно", - прошептал он.
"Я развела огонь. Скоро здесь станет теплее". Она дотронулась до его лба, и жар его кожи был настолько сильным, что она почувствовала, будто руку опалило. Она сразу бросилась к журнальному столику, где лежали все лекарства и постаралась разобрать надписи на этикетках в темноте. Она нашла бутылочки с "Амоксициллином" и "Тайленолом" и вытряхнула капсулы на ладонь. "Вот. Возьми их".
"Что это?" Арло крякнул, пока она подняла ему голову, чтобы помочь проглотить таблетки.
"У тебя жар. Вот почему ты дрожишь. Они помогут тебе почувствовать себя лучше".
Он проглотил таблетки и откинулся назад, снова так сильно задрожав, что она решила, что у него начались судороги. Но глаза его были открыты и взгляд оставался осознанным. Она накрыла его своим одеялом, намотав еще один шерстяной покров на его тело. Она знала, что нужно было проверить состояние его ноги, но в комнате еще было слишком темно, и она не хотела делать этого в свете керосиновой лампы, пока все остальные еще спали. За окнами светало. Еще около часа и рассветет, тогда она сможет изучить его конечность. Но Маура уже знала, что обнаружит. Температура означала, что нога почти наверняка заражена и бактерии проникли в его кровь. Кроме того, она знала, что "Амоксициллин" недостаточно мощный антибиотик, чтобы спасти его.
В любом случае, у них осталось всего двадцать таблеток.
Она глянула на Дуга, подавив соблазн разбудить его, чтобы поделиться этим бременем, но тот все еще крепко спал. Поэтому она просто сидела рядом с Арло, держа его за руку и поглаживая через одеяла. Хотя его лоб был горячим, рука вызывала тревогу своей прохладой, больше напоминая мертвую плоть.
А я знаю, какова на ощупь мертвая плоть.
Со времени, когда она была студенткой, ее рабочим местом была прозекторская, а не постель пациента, там она чувствовала себя наиболее комфортно. Мертвые не чувствуют боли, они не ждут от вас чудес, на которые вы не способны. Они терпеливо и безропотно ожидают столько, сколько вам потребуется, чтобы завершить свою работу.
Глядя на перекошенное лицо Арло, она подумала: Это не мертвые заставляют меня беспокоиться, а живые.
Тем не менее, она оставалась рядом с ним, держа его руку, к тому времени как рассвело, озноб постепенно начал спадать. Сейчас он дышал легче, и капли пота блестели на его лице.
"Ты веришь в призраков?" - тихо спросил он, глядя на нее лихорадочно горящими глазами.
"А почему ты спрашиваешь?"
"Твоя работа. Если кто-то и видел призрака, то наверняка ты".
Она покачала головой. "Никогда не видела ни одного".
"Так ты не веришь".
"Нет".
Он смотрел куда-то за нее, сконцентрировшись на том, чего она не видела. "Но они здесь, в этой комнате, наблюдают за нами".
Она дотронулась до его лба. Его кожа была уже прохладнее на ощупь, температура постепенно падала. И все же он явно бредил, глаза двигались по комнате, будто следя за передвижениями призраков прошлого.
Было достаточно светло, чтобы осмотреть его ногу.
Он не возражал, когда она подняла одеяло. Ниже пояса он был голым, его пенис сморщился и почти полностью был спрятан под пучками коричневых волос на лобке. За ночь он промок, и полотенца, которые они подложили под него, были сырыми. Она сняла слои марли с раны, и вздох вырвался из ее горла прежде, чем она смогла подавить его. Последний раз она осматривала рану шесть часов назад при свете керосиновой лампы. Теперь, в неумолимом ярком свете дня, она увидела почерневшие края кожи и раздувшиеся ткани. И уловила запах гниющего мяса.
"Скажи мне правду", - потребовал Арло. "Я хочу знать. Я умру?"
Она подбирала обнадеживающие слова для ответа, в который сама не верила. Прежде чем она произнесла хоть слово, чья-то рука внезапно опустилась на плечо, заставив ее вздрогнуть.
"Конечно, ты не умрешь", - ответил Дуг, стоящий прямо за ней. "Потому что я не позволю тебе, Арло. Независимо от того, сколько чертовых проблем ты принесешь мне".
Арло выдавил слабую улыбку. "Ты всегда был полон дерьма, мужик", - прошептал он и закрыл глаза.
Дуг опустился на колени и посмотрел на ногу. Он не сказал ни слова, но Маура прочла по его лицу, что он думает о том же, что и она. Его нога гнила на наших глазах.
"Пойдем в другую комнату", - сказал Дуг.
Они вошли в кухню, где их не могли услышать другие. Рассвет сменился ослепительно ярким утром и свет из окна омыл лицо Дуга, подчеркнув каждый седой волос на его небритом подбородке.
"Я дала ему "Амоксициллин" сегодня утром", - сказала она. "Это поможет".
"Что ему поможет, так это операция".
"Я согласна. Ты хочешь сам отрезать ему ногу?"
"Иисусе". Он начал, волнуясь, расхаживать по кухне. "Зашить артерию, это одно. Но ампутация..."
"Даже если мы сможем провести ампутацию, этого будет недостаточно. Он уже гниет. Ему нужна ударная доза антибиотиков через капельницу".
Дуг повернулся к окну и покосился на сверкающее отражение солнечного света на ледяной корке. "У меня есть восемь или девять полных часов дневного света. Если я уйду сейчас, то, возможно, смогу спуститься с горы до темноты".
"Ты собираешься поехать на лыжах?"
"Если у тебя нет идеи получше".
Она подумала об Арло, потевшем и трясущемся в гостиной, пока его нога раздувалась, а рана медленно разлагалась. Она подумала о бактериях, роившихся в его крови, вторгающихся в каждый орган. И подумала о трупе, который она когда-то вскрывала, о женщине, скончавшейся от септического шока и вспомнила пятна от кровоизлияния в кожу, сердце, почки и мозг. У Арло уже наметились признаки бреда. Он видел людей, которых не существует, призраков, парящих вокруг него. Но по крайней мере, он еще мочился, пока почки не отказали, у него еще был шанс выжить.
"Я соберу тебе еды", - сказала она. "И тебе понадобится спальный мешок на случай, если ты не успеешь до темноты".
"Я пройду так далеко, сколько смогу сегодня", - сказал Дуг. Он посмотрел в сторону гостиной, где умирал Арло. "Боюсь, я вынужден оставить его на твоих руках".
Грейс не хотела отпускать своего отца. Она вцепилась в его куртку, пока тот стоял снаружи на крыльце, умоляя не покидать их, ныть, что он ее отец и как же он только может бросать ее так же, как и мать? Какой отец сделает такое?