- Не беспокойся. Я помогу тебе, - шепнул Сибори – как раз в то мгновение, когда его сгребли за запястье и грубо дёрнули вверх, заставляя встать.
- Кто ты такой?! – прорычал воин, и только теперь молодой лекарь узнал в нём второго главнокомандующего третьей армии. Стараясь казаться спокойным, он прошептал:
- Я лишь исполняю свой долг, как медика. Мальчик ранен, и ему нужна моя помощь; пусть раны не смертельны, но он поправится значительно быстрее, ежели вы позволите мне помочь.
Недоверчивый взгляд Джиро заставлял задуматься о спасении своей жизни; пусть не было в этих чёрно-карих глазах того безумия, что сквозило во взоре покойного ныне владыки Востока, было в них нечто куда более неприятное: холодный разум. Сибори не хотелось сейчас погибать, и он уже лихорадочно продумывал, что именно стоит сказать, когда подал голос лежавший на земле мальчишка:
- Всё в порядке… Он на нашей стороне. Он помог мне, когда… когда меня ранили.
Джиро разом будто бы обмяк, опуская глаза и подтверждая тем самым, кто является, несмотря на возраст, главным среди этих двоих. Мужчина выпустил руку Сибори – и тот, не удержавшись на ногах, вновь оказался в грязи.
- Лекарь, значит, - фыркнул старший из сыновей семьи Шукима; пусть он и подчинился брату, но не стал от этого доверять лису больше, чем ранее. Напротив, растаял и след прежнего доверия. Не очень приятно было чувствовать себя пусть даже в глазах других мерзким выродком, обманывающим ребёнка, но сейчас младший наследник северного владыки был единственным, кто мог сохранить лису жизнь.
- Совершенно верно.
- И с какой стати ты помогаешь своим врагам? Ты не из наших солдат, - заметил вслед за младшим братом Джиро. Сибори легко пожал плечами:
- Я помогаю тем, кому можно помочь – независимо от того, на чьей они там стороне. Это неважно. Быть может, у вас есть ещё раненые, кому я мог бы оказать помощь? Если пожелаете, конечно же.
Джиро молчал, сосредоточенно хмурясь и глядя то на рыжеволосого лекаря, то на младшего брата, всё ещё пытающегося подняться – по-прежнему безуспешно. Но снова не он принял решение, а Ичиру, широко распахнув глаза, отрывисто повелел:
- Помогите всем, кому сможете. Думаю, после… такой битвы многим понадобится помощь лекаря.
- Можете не сомневаться, я помогу, чем сумею, - чуть прищурился Сибори. Джиро по-прежнему молчал: то ли не желал говорить с «оборотнем», то ли не понимал, как себя следует в подобной ситуации вести.
Битва закончилась; теперь предстояла битва за те души, что ещё возможно было удержать на этой стороне Отражённых Небес…
========== Глава XXXXII: Интерес ==========
Пусть воины семьи Шукима с недоверием смотрели на Сибори, когда тот только-только появился в их лагере, оно быстро сменилось доброжелательностью: никто не желал умирать, и потому долгое время лекарь вновь не мог сомкнуть глаз. Он хотел прежде всего заняться ранами младшего из сыновей Шукимы и осмотреть его брата – тот также не вышел из боя без единой царапины. Но Ичиру настоял, что простым солдатам помощь нужна куда больше, чем ему, и потому ещё долго не мог лис добраться до сыновей последнего оставшегося правителя.
Когда он, наконец, вошёл в шатёр, где разместили мальчишку, его уже ожидал Джиро. Под его испепеляющим взглядом лекарь приблизился к Ичиру. Тому требовалась лишь незначительная помощь: обработать особой мазью ушибы да промыть ссадину на животе, дабы облегчить боль и ускорить выздоровление младшего сына семьи Шукима. Эту мазь Сибори изготовил ещё раньше, тогда, когда его привели к солдатам: пусть те сначала сопротивлялись, возомнив, будто колдун решил их отравить, но после успокоились. Здесь лису не приходилось твердить, будто он обладает колдовскими способностями, воины и без него разносили меж собой эту весть.
- Погоди, - мальчик, чуть приподнявшись, отвёл руку лекаря. – Мой брат… осмотри сначала его.
Ребёнок вёл себя, как повёл бы взрослый правитель: прежде себя он ставил всех остальных. Та самая глупая честь, что заставила две армии, так и оставшиеся большей своей частью на поле боя, не сбежать сразу же, а начать сражение, в нём цвела, будто яркий цветок. Быть может, оно и к лучшему: от тех, кто связан честью, легче добиться нужной реакции, чем от бесчестных и безумных.
- Как пожелаете.
Фыркнув, Джиро скинул одежду. Причина подобного поведения была ясна: единственной его раной был неширокий, уже покрывшийся слоем застывшей крови порез чуть выше колена.
- Убедился, что мне не нужна помощь? Тогда я пойду, - резко бросил старший сын семьи Шукима, вновь накидывая своё одеяние. Сибори жестом приостановил его:
- Погодите. Если не обработать даже такую рану, может начаться воспаление. А если это случится, вы можете погибнуть.
- От такой царапины? Не смеши, - оборвал речь лекаря Джиро, и Сибори скрипнул зубами. Он уже и забыл, каково это – терпеть чужое невежество. Тем временем мужчина угрожающе двинулся на лиса, твердя на ходу:
- Значит, решил нас всех тут отравить, да?! Не выйдет! Может, простых воинов ты и обманешь, но меня – нет!
- Брат, довольно, - воскликнул Ичиру, садясь на своём импровизированном ложе и тут же болезненно сгибаясь. Сибори, мигом забыв обо всех разногласиях со старшим из сыновей семьи Шукима, бросился к подростку: тот был его последней надеждой повлиять на что-то, и позволить ему получить заражение и умереть означало бы полное и безоговорочное поражение. Джиро лишь снова фыркнул, покидая шатёр, и лис остался вдвоём с мальчишкой.
- Не сердитесь на брата, господин. Он не очень сдержан, но он хороший человек, - заверил Ичиру. Мальчик оживал на глазах: видимо, боль уже и сама по себе начинала стихать, и потому ничто больше не мешало ему говорить и двигаться.
- Я вовсе не сержусь: многие боятся лекарей, считая их всех колдунами. Но это не так: может, и есть где-то на свете колдуны, но я не из их числа.
Голос молодого лекаря звучал успокаивающе: сейчас Сибори был в привычной ситуации, и ничто не мешало ему вести себя так же, как раньше, ещё до гибели Шигэру. Мальчик молчал, лишь следил взглядом за тем, как легко, едва касаясь, скользили по коже пальцы.
- Вы, как я понял, сыновья владыки Севера?
Подросток кивнул, чуть прикрывая глаза. Облачённый в доспехи, он казался сильнее и крепче, чем был на самом деле; сейчас же, когда он был обнажён по пояс, в нём сложно было увидеть воина. То был ребёнок – ребёнок, ещё не успевший стать взрослым мужчиной, но уже готовый примерить на себя подобную роль.
- Я ведь не успел ещё поблагодарить вас… Если бы не вы, неизвестно, как бы поступил со мной господин Кадани. Он в последнее время был весьма… неуравновешен.
- Я слышал, будто он обезумел, - тихо проговорил Ичиру: не слабость, но что-то иное мешало ему говорить громче. Сибори старался не смотреть на мальчишку слишком пристально: тот и так говорил немного, едва реагируя на чужие слова. Быть может, его занимало что-то другое?
- Скорее всего, так оно и было; жаль, что я не сумел это заметить прежде, чем он приказал посадить меня под замок… - начал было Сибори, но Ичиру перебил его:
- Вы оставались с ним рядом до конца, как и пристало настоящему воину! Даже если господин отвернулся от своих слуг, они должны хранить ему верность: так велит закон.
Да, как же. Всё та же честь и детские сказки, что не имеют ничего общего с настоящей службой, с настоящей войной. Но Сибори кивнул: не следовало сейчас выходить из предложенного самим мальчишкой образа.
- Если бы я заметил это раньше, я, быть может, сумел бы предотвратить его безумие. Но он казался таким сильным… я никогда бы не подумал, что смерть любимого человека сможет так сильно ударить по его разуму.
- Любимого… человека? – озадаченно переспросил Ичиру, хлопая глазами. Да, ведь он, да и многие другие, понятия не имеют, какие отношения связывали владыку Востока и сына Курокавы. Стараясь сохранять прежнее выражение лица, Сибори кивнул: