Погремушкой Мастер Игрушек называл тяжелую связку особых металлических амулетов, нанизанных на стальное кольцо, подобно ключам. Это были охранные оккультные символы разной силы, изготовленные из черного заговоренного металла. Низшие демоны и прочие твари, иногда прорывающиеся в наш мир, обходили такие игрушки стороной, поскольку те могли причинить им вполне ощутимый вред.
Однажды Мастер Игрушек призвал мелкого демона и заставил Дениса сражаться с ним в центре заговоренного круга. Тварь, похожая на рогатую лягушку размером со спаниеля, не боялась ни пуль, ни холодного оружия. Но стоило только прикоснуться к ней одним из амулетов с погремушки, как она разлетелась ошметками зеленой слизи. С тех пор Денис почти не расставался со связкой. На всякий случай Мастер Игрушек заставил его запомнить, какими конкретно амулетами отпугивать каких демонов.
И конечно, не обошлось без скипетра Макропулоса. С недавних пор он стал любимым видом оружия для Чернокнижца. Тяжелый металлический жезл метровой длины с увесистым набалдашником, разработанный в незапамятные времена чернокнижником и демонологом Макропулосом, был специально создан для схваток с потусторонними тварями. Скипетр полностью покрывали охранные символы и иероглифы на самых разных языках. При повороте набалдашника из нижнего конца скипетра выдвигалось длинное серебряное лезвие, делавшее оружие почти вдвое длиннее. А в сложенном виде его можно было носить с собой как трость, и никто не догадывался, насколько опасен этот предмет.
Денис положил в рюкзак любимый скипетр и короткий ритуальный кинжал в мягких кожаных ножнах, которые легко закреплялись под мышкой. Затем сунул туда же небольшую кожаную сумку, набитую пробирками с различными зельями и снадобьями, кусок мела и шесть коротких черных свечей. Так, на всякий случай. Мастер Игрушек пристально наблюдал за сборами своими разноцветными глазами, некогда принадлежавшими двум разным людям.
– Много с собой не бери, – посоветовал он. – К чему таскать лишнюю тяжесть? С остальным на месте сориентируешься. Когда ты отправляешься?
– Завтра днем, – подумав, ответил Денис. – Хочу еще наведаться в больницу.
– К чему это? – нахмурился колдун. – Ты и так мотаешься туда почти каждый день. Но никаких улучшений нет, и твое присутствие там совершенно не требуется, так зачем терзать себя понапрасну? Не понимаю этого твоего мазохизма.
– Я должен это делать, – возразил учителю Денис. – Не для кого-то, а для себя. Иначе терзания становятся сильнее. Это ведь я виноват. А вы… Вы еще не придумали способ помочь мне… нам?
– Пока я совершенно бессилен, – недовольно ответил Мастер Игрушек. – Сам видишь, моя плоть разлагается на глазах. – Он кивнул на капельницы. – Но как только я немного восстановлюсь, обязательно что-нибудь придумаю.
– Вы обещаете мне это уже несколько месяцев…
– Не дерзи мне, мальчишка, – глухо сказал колдун. – Свои обещания я всегда исполняю, а вот перечить мне не стоит. Ты прекрасно знаешь, чем все может закончиться.
– Знаю, – вздохнул Денис.
Этот уродливый толстый старик, эта древняя развалина, был страшен в гневе. Да, это вам не дедушка Василий Глебович Чернокнижец.
Глава 4
Лавка «Манускрипт»
За окнами палаты медленно падал снег. Крупные хлопья напоминали клочья медицинской ваты. Странное сравнение. Наверное, оно пришло на ум оттого, что Денис сейчас находился в больнице.
В блестящем оконном стекле было видно его смазанное отражение. Он сидел скорчившись на колченогом стуле у большой металлической кровати, окруженной мерно гудящими медицинскими приборами. А на кровати лежала она, и ее тонкие бледные руки, вытянутые поверх одеяла, с каждым днем все больше напоминали хрупкие птичьи лапки.
Ее темные шелковистые волосы стали заметно длиннее с того дня, как она сюда попала. Все случилось в самом конце весны, а сейчас была уже середина зимы. Ее глаза трепетали под тонкими полупрозрачными веками, словно она смотрела сон. Сон, от которого уже несколько месяцев никак не могла очнуться.
За ней здесь очень хорошо ухаживали. Богатые родители поначалу хотели перевезти ее в другую больницу, какую-то дорогую частную клинику в Санкт-Эринбурге, но вскоре поняли, что здесь их единственной дочери обеспечат самый достойный уход.