Я услышал тихий вздох. Она имитирует дыхание?
- Салидин, если я кое-что попрошу тебя сделать, ты сделаешь это?
- Ради тебя? - тут же поинтересовался он. Они что все готовы за нее и в огонь, и в воду пойти?
Она повернулась и сняв накидку из тени, открыла зеркальную маску, если бы она не была расколота на сотни частиц, я бы увидел Шумани... но сейчас видел только их часть.
- Ради себя. Если я попрошу тебя остаться в Эшфере, ты останешься? - он вдруг стал грустным, нет скорее потерянным. Обескураженным этим вопросом. И не только он, я тоже. Смотрел на нее не понимающими глазами.
- Эльреба, почему? Я не понимаю... я не собираюсь оставаться в Эшфере, я хочу сражаться. Почему я должен остаться?!
Он подошла к своему трону и встала около него. И тут я заметил всплеск силы ее ауры.
- Потому, что у тебя растет дочь, Салидин! - на мгновение она повысила голос, почти накричав на него. - Которая даже не знает твоего имени! Ты хочешь умереть в мире где ее нет и никогда уже не будет для тебя? Я отпускаю тебя, Салидин. Я хочу, чтобы ты вернулся за Агурой, а затем в Эшфер. Она твоя дочь и твоя единственная задача защитить ее. Хватит... умоляю, останься...
Вот почему я здесь... это искупление... ей плохо.
- Ты до сих пор чувствуешь, что виновата в смерти моей дочери. Вот почему ты хотела, чтобы я остался здесь.
- Эвергрин, я хотела, чтобы ты остался. Но не потому, что я чувствую вину в смерти Лилианны. Я не виновата в ее смерти, она умерла своей смертью и тем не менее, я ощущаю, что история Салидина и твоя похожа. И если сейчас все не исправить, Салидин, с твоей дочерью случится тоже самое, и ты превратишься в Эвергрина. И возможно, если я оставлю тебя, Салидин, с твоей дочерью вдали от этой войны... Ты, Эвергрин, сумеешь посмотреть на меня другими глазами, увидев во мне не только врага.
Я посмотрел на Салидина, сложив руки, он закрыл ими голову и опустился на стол. Вот, как выглядит истинное падение. Она права, он не может сражаться пока к чему-то привязан.
- Эльреба, на тебя смотреть другими глазами просто невозможно. И ты и я... мы те, кем являемся, и ничто уже неизменно. Ты объявила мне войну, я принял вызов. Нам ничего не остается, кроме как сражаться. И ничего из этого я бы не стал менять, даже если бы представился шанс... кроме одного, то о чем продолжаю сожалеть. Салидин, она права. Я не сумел ни воспитать, ни защитить своего ребенка. Тебе не нужно сражаться в Нифльхельме. Вырасти свою дочь и проживи с ней счастливую жизнь вдали от этого противостояния.
Салидин покачал головой, а Эльреба подошла к нему сзади и сжала своей рукой его плечо.
- Я знаю, что прожить вдали от войны не получится... но слова Эвергрина правдивы. Салидин, я постараюсь закончить все так, чтобы последствия для Эшфера были минимальными. Я ничего не обещаю, но все-таки у тебя есть асуры, твой трон, и армия песков, защищай своего ребенка... и возроди империю Арушумари...
Она отпускала его с чистым сердцем, все прощая, и я ощутил легкую грусть, она коснулась холодной пустоты внутри снова, как в момент расставания с Третьими тогда. Неужели мои чувства все еще живут под ледяной броней дракона холода? Или же это ее заслуга? Я посмотрел на ее маску и увидел лишь свое отражение. Она не пытается заслужить мое прощение, помогая Салидину... нет, она пытается сказать мне... что ищет способ сделать хоть что-нибудь.
Она снова отошла к окну, и темная тень вновь перебралась с ее пояса наверх, образовывая подобие плаща с капюшоном. Она снова закрывалась от нас. И тут Салидин поднял голову. Сейчас он должен был принять решение достойное Короля.
- Эльреба, я останусь, если таково твое личное желание... - я снова ощутил нечто вроде облегчения, исходившего от нее. Однако, Салидин сглотнул и продолжил. - Но ведь если я пойду за тобой в Нифльхельм по собственному желанию, ты не сможешь меня остановить?
- Салидин, тебе придется сражаться против него? Итак, понятно, что раз уж я тебя простила, то Эвергрин и подавно намеревался это сделать. У него к тебе претензий изначально было меньше. Не так ли, мой холодный друг?
Я уставился на Салидина. Да, конечно, когда он был Гильгамешем и сейчас, он был и есть тем, которому я мог доверять. И в конце концов я был виноват в том, что он приложил руку к убийству Эльребы в теле Лилианны. И мне всегда было известно, что он в нее влюблен и боготворит не меньше, чем свою любимую Эа. Нет... Салидин не должен быть на этой войне, он оказался здесь из-за нашего противостояния, притянут нашей тьмой и понятно желание Эльребы вытянуть его из этого круга.
- И это правда. Возможно, ты первый и последний после моей дочери у кого я попрошу прощения. Салидин, прости меня. В эту войну притянул тебя я, сделав оружием против своего врага, и тем самым потеряв тебя, как друга. Мы все сейчас меняемся. Мы все сейчас что-то ищем. Мы все будем сражаться. Но я хочу, чтобы ты прости нас обоих и отпустил.
Я был уверен, на Эльребу повлияли события в мире Ночи, она была напугана, когда Джульетт Эренгер его почти смертельно ранила.
Салидин демонстративно встал, подошел ко мне и заключил в объятия, я успел встать на половину.
- Я знал... что ты хороший... Эвергрин, вам не обязательно сражаться. Знаю... что говорю бред. Но послушайте меня оба. Вы мне оба дороги, я не могу остаться в стороне, когда два дорогих мне человека будут сражаться. Поэтому я все равно отправлюсь в Нифльхельм и буду с вами до той поры, пока вы не найдете способ избежать прямого столкновения. Если же битва один на один будет между вами неминуема... то я покину Нифльхельм и вернусь в Эшфер...
7.
Третья Вселенная. Мир Заоблачной Крепости. Храм Кирит.
Салидин оставил нас одних. Даже сейчас, после его ухода, стало еще более ясно - это наш последний с ней разговор. Следующая встреча пройдет, как сражение двух драконов. Чтобы там не говорил добряк Салидин, но уж мы точно знали, кто мы такие и на что идем. И этот разговор непременно должен был состояться, ради него и я и она сюда прибыли.
- Спасибо за Салидина.
- Это не ради тебя. Я виноват в его истории не меньше твоего, а оттого и вклад должен был внести равноценный. Тут наша с тобой война не имеет никакого смысла, если приходится совершать столь безрассудные ходы, как использование тех, кого мы стремимся оградить и защитить от этой тьмы.
- Признаться честно, ты выиграл первый ход...
Я усмехнулся.
- Ой-ли, вашими же методами с Харэ. И вообще, о чем это ты?
- О Шумани, конечно, же. Ну и о уничтожении ключей тоже. Я не ожидала этого. Догадывалась, раз Оскурас доверил их хранить Шумани, а тебе приглядывать за местом их упокоения, что ты попытаешься их использовать как козырь в рукаве. Но признаться честно не ожидала, что ты вот так просто их уничтожишь.
- Тогда второй ход был за тобой. Освободить Хранителей и дать им полную свободу, щедрость несомненно достойная Повелителя Драконов.
Мы могли продолжать эту игру сколько угодно долго, это была годами отработанная тактика, по которой можно было вскрыть все карты противника, все вплоть до одной - Джокера. Моим джокером была сделка с Харэ. А вот, что являлось ее джокером с такими-то возможностями.
-То, что я сделала относительно Хранителей никак не связано с тобой. Я прекрасно осознаю в какую тьму позволяю им войти потому, что сама нахожусь в ней так глубоко, как это вообще возможно. И если они действительно захотят упасть туда за нами с тобой, Эвергрин... это должно быть осознанное решение.
Я сощурил глаза, Эльреба села на свой мертвый трон Кирита и уставилась на меня, глядя из черной пустоты теней. Никогда меня не пугал этот взгляд и никогда не испугает.
- Допустим... а мое проклятие? Думаешь я поверил, что ты сняла его с меня, чтобы шансы уровнять? В это мог поверить разве, что Салидин, искренне верующий, что нас с тобой еще можно примерить.
Она рассмеялась и в моем сознании промелькнула едва заметная улыбка внутри бесконечной тьмы. Вот она настоящая Эльреба...
- И он поверил, кстати. Не отбирай у него эту веру до самого конца, иначе он не сможет вернуться, и все, что мы сделали ради него совместно будет напрасно. Твое проклятие было снято только из-за Лиана, Стражи Кошмара не давали ему покоя в поисках твоей души. А Король Бездны должен быть очень сконцентрирован, чтобы Бездна его не поглотила и продолжала свое существование. Я решила, что лишние заботы ему ни к чему.