- Мне кажется, следует немедленно взять Сорокина и обоих его сообщников, - продолжал Озеров.
- Придется повременить до вечера.
- Почему?
- Нужно узнать всех его сообщников. Их может быть не два, а больше. Сейчас следите особенно тщательно.
- Хорошо.
- Разрешите отправиться на Ледяной остров! - поднялся молчавший Мамедов. - Мне надо сменить своего напарника.
- Иди. К вечеру будь готов.
- Слушаюсь! - козырнул лейтенант.
Переодетый лейтенант Мамедов, не привлекая ничьего внимания, следил за каждым шагом Сорокина. Ничего особенного в поведении Сорокина не было.
В десятом часу к нему зашел инженер из проектною отдела треста, и через пять минут они вместе вышли на улицу. Пройдя два квартала, они остановились у подъезда только что отстроенного дома. Здесь человек пять-шесть сгружали с автомашин мебель, чемоданы и прочие домашние вещи. Оказалось, что инженер, заходивший за Сорокиным, переселялся из Приморска на Ледяной остров и попросил его помочь ему. Кроме Сорокина, пришли еще несколько товарищей новосела. С шутками, весело покрикивая, они быстро вносили вещи в дом. Потом все вошли в квартиру, а хозяин побежал в магазин. Вскоре он возвратился с полной корзиной покупок.
«Новоселье справляют», - улыбнулся Мамедов.
И действительно, музыка, шум и смех, долетавшие из открытых окон квартиры новосела, усилились. Веселье было в разгаре, когда Мамедов решил на полчаса покинуть свой наблюдательный пост. «Ничего, веселье у них только начинается, и видно, что Сорокин никуда не спешит», - подумал лейтенант, заметив через окно в группе людей Сорокина с бокалом вина.
Когда Мамедов вернулся, праздник в квартире новосела продолжался. Только спустя часа два Мамедов заволновался: среди подходивших к окнам людей он ни разу не увидел Сорокина.
А Сорокина там действительно уже не было. Неожиданный случай заставил его внезапно покинуть гостеприимного хозяина.
В то время когда Мамедов отлучился со своего наблюдательного поста, к новоселу пришел еще один товарищ. Хозяин дружески стал упрекать его за опоздание. В свое оправдание запоздавший сказал, что он ночевал в Приморске и раньше прибыть никак не мог, но что очень спешил и прилетел с первым самолетом. Тут он заметил Сорокина и сразу переменил тему разговора.
- Илья Тимофеевич, - торжественно воскликнул он, - вас ждет сегодня величайший сюрприз!
Все насторожились.
- Что такое? - насторожился Сорокин.
- Да не пугайтесь, а радуйтесь. Вы никогда и не догадаетесь, что вас ждет, - улыбался гость. И, выждав полминуты, он торжественно сказал: - К вам приехала жена с детьми. Сидит на пристани в Приморске, ждет первого парохода.
При этих словах Сорокин побледнел как полотно; сам того не замечая, он сел.
- Этого не может быть! - наконец вырвалось у Сорокина. - Моя семья погибла.
- Да нет же, вам говорят. Они эвакуировались. А все считали их погибшими.
Сорокин попытался изобразить на лице улыбку, во’ получилась гримаса. Потом, взяв себя в руки, он заставил себя улыбнуться:
- Вот счастье-то… Ну, извините, я побегу.
- Да, идите, идите, - сразу раздалось несколько голосов.
- Встречайте.
- Вот сюрприз, так сюрприз!
Долго еще улыбались гости и хозяева вслед поспешно ушедшему Сорокину.
ГЛАВА СОРОК ПЕРВАЯ
Володя Соловьев, оператор Северного промысла, считал, что на этот раз ему не повезло. Страстный болельщик футбола, он все утро метался и упрашивал товарищей подменить его в этот воскресный день, на который было назначено интересное футбольное состязание между командами Приморска и Ледяного острова. Но товарищи или тоже хотели увидеть последнее состязание сезона, или же были у них другие причины, но они не смогли оказать Соловьеву такую услугу.
И вот с восьми утра он стоит на вахте в своей подводной станции, куда сходились устья семи нефтяных скважин.
Обязанности его были несложны: следить за приборами и через каждые два часа брать пробы нефти. Временами он прислушивался, как шумела в трубах нефть, выталкиваемая из недр высоким давлением и увлекаемая выделяющимся из нее газом. Но большей частью он забывал об этом монотонном шуме, думая об исходе матча.
Часы показывали двенадцать. Мысленно Соловьев был там, на стадионе. Сейчас должен был начаться матч. Вдруг блестящая, как ему казалось, мысль осенила его. Он взял трубку телефона и позвонил домой. Ответила мать.
- Мама, что передают по радио по городской сети?
- Не знаю, Володя. Сейчас, подожди.
Соловьеву слышно было, как шаркает ногами мать, направляясь, должно быть, к штепселю. И вдруг он отчетливо услышал звуки спортивного марша. И через полминуты голос матери:
- Футбол, сынок.
- Мама, положи телефонную трубку к репродуктору, я послушаю.
- Что ты, Володя? Разве можно на работе такими делами заниматься?
- Мама, я немного. У меня тут все в порядке.
- Ой, смотри, Володенька, как бы не получилось худое.
- Да ничего не будет, мама! Вот спасибо.
Марш кончился, и Соловьев услышал голос комментатора, своего товарища Коли Позднякова.
Позабыв все на свете, Соловьев вместе с футболистами Ледяного острова отбивал стремительные атаки гостей, затем он вместе с центром нападения прорывался к воротам команды Приморска. Долго не смолкал гул аплодисментов.
А комментатор, очевидно не меньше Соловьева увлеченный игрой, передавал сквозь гул голосов:
- Сейчас гости начинают с центра поля. Вот они стремительно атакуют ворота хозяев поля. Мяч у правого крайнего команды Приморска. Его атакуют двое полузащитников, но он их ловко обводит, потом передает мяч налево, а сам продвигается вперед… Потом получает обратный пасс, навешивает мяч на штрафную площадку… Здесь кто-то из защитников выносит мяч головой, но он опять в штрафной площадке в ногах у нападающих. Кто же будет бить? Удар! Штанга!
Удар! Гол! Нет гола. Это защитник подставил ногу, и мяч уходит на угловой. Гости будут подавать. Все игроки на штрафной. Подают. Мяч навешивается на штрафную площадку. Здесь не поймешь, что происходит. (Гул голосов превратился в шквал, слова комментатора трудно было разобрать.) Вот мяч у Треску-нова! Удар! Вратарь падает, и вместе с мячом оказывается…
Гул голосов заглушил конец фразы Позднякова.
Соловьев оглянулся и мгновенно бросил трубку. Над люком переходного тамбура горела красная сигнальная лампочка, а зажимы замка входного люка медленно поворачивались.
«Кто бы это мог быть?» - только успел подумать Соловьев, как люк медленно открылся и внутрь станции вошел Сорокин. Следом вошли двое - инженер Белоцерковский и Яшка Шестов. Яшка Шестов в тресте появился недавно и работал слесарем в механической мастерской промысла. Соловьев редко видел его бритым и еще реже трезвым. Остряки про него говорили: ««У Яшки первый дом - пивная, второй - канава». И действительно, в пивной он проводил большую часть свободного времени. Но, к удивлению Соловьева, Яшка на этот раз был чисто выбрит и трезв.
Инженера Белоцерковского Соловьев знал мало. От своих товарищей Соловьев слышал, что Белоцерковский был груб с подчиненными и заискивающе вежлив с начальством.
- Что это ты не помог открыть входной люк? - набросился Сорокин на Соловьева.
- Спишь на работе! - поддакнул Белоцерконский.
- Брал пробы нефти и не мог отлучиться, - солгал оператор. - А что это вы, товарищ Сорокин, и в выходной день не знаете покоя?
- У техники безопасности нет выходных, молодой человек. Трофимов приказал сменить кислородные баллоны.
- Да их же недавно заряжали! - удивился Соловьев.
- Приказ есть приказ, и не тебе его обсуждать Читай! - Сорокин сунул под нос Соловьеву выписку из приказа о проверке аварийного хозяйства подводных станций. Выписка была заверена печатью.