- Ну зачем так, Александр Емельянович! Никто не спорит. Конечно, кроме тебя, некому быть главным инженером. Тебя и назначат. Это определенно. А о Трофимове ты забудь.
- Плевать мне на вашего Трофимова! - крикнул Родионов, и новый удар потряс столик.
Подбежавшие официанты стали успокаивать скандалиста.
Ветров, случайно оказавшийся в компании Родионова и Белоцерковского, пожалел, что принял их предложение «посидеть часок за дружеской беседой». Он с нескрываемым отвращением смотрел на перекошенное злобой длинное лицо Родионова с дергающимися от злобы губами. От его обычной холодной надменности не осталось и следа.
Белоцерковский не скупился на лесть, чтобы успокоить приятеля.
Родионов потребовал еще вина.
Ветров решительно встал, собираясь уходить. Заметив это, Родионов зло сказал:
- Тебе что, наше общество не нравится?
- Ну что вы! Общество изысканное!
Ветров повернулся, направляясь к выходу. Почти у самой двери его догнал Родионов:
- Постой!
- Что вы от меня хотите? - с неприязнью спросил Ветров.
Родионов, взяв Ветрова за борта пиджака и дохнув водочным перегаром, процедил сквозь зубы:
- За Трофимова обиделся?
- Оставьте вы в покое Трофимова! Вы его сотой доли не стоите. А теперь уберите руки и оставьте в покое мой пиджак.
- Не пущу! - упрямо мотнул головой Родионов, крепче сжимая в своих кулаках борта пиджака.
Ветров спокойно взял Родионова за кисти рук и сжал их, словно железными тисками. Ослабевшие пальцы Родионова разжались сами собой. Слегка оттолкнув его от себя, Ветров быстро вышел.
- Трофимовский прихвостень! -бросил ему вслед Родионов, потирая онемевшие кисти рук. С мрачным лицом, пошатываясь, он вернулся к столику.
Белоцерковский наклонился к самому уху Родионова и быстро зашептал:
- Ты будешь главным инженером объединения. Только нельзя сидеть сложа руки. Надо положить на обе лопатки Трофимова. И это должен сделать ты. У меня есть план.
- Ну? - тупо уставился на приятеля Родионов.
- Всю его работу надо показать в соответствующем свете. Необходимо доказать, что Трофимов авантюрист. А это сделать нетрудно.
- Ерунда! Я с самого начала был против всех его мероприятий и сам же пострадал.
- Нет, не ерунда, Александр Емельянович. Сейчас ты все поймешь. Трофимов заслужил славу талантливого инженера на законтурном заводнении? Да? Ты был против перенесения опыта восточных районов сюда, в Приморск. Почему? Потому что там нефть залегает в спокойных складках и условия для заводнения идеальные. Здесь совсем другое дело. Каждая складка похожа на перевернутую тарелку, разбитую на мелкие куски. К тому же месторождения здесь старые. Ты, Александр Емельянович, предупреждал, что возможно обводнение и гибель залежей нефти?
- Предупреждал и был разбит.
- Совершенно верно. А сейчас что оказалось? Ты оказался прав, а действия Трофимова - чистейший авантюризм.
- Как так?
- Очень просто. Законтурное заводнение мы применили почти на всех промыслах. Да? А что мы имеем в Белых камнях? Что?
- Ну, обводнение самой залежи.
- Вот именно обводнение. И вместо нефти добываем почти чистую воду. Холодную балку тоже обводнили. А Черную речку? А Кирьяновскую долину? Кто был прав: ты, Александр Емельянович, или Трофимов?
- Да, но на других промыслах, где применено законтурное заводнение, мы сейчас добываем нефти в полтора раза больше, чем раньше.
- Это ничего не значит. Добыча повышается лишь вначале. Вперед надо смотреть, Александр Емельянович. Под угрозой обводнения находится еще много промыслов. Что хотят сделать Воронин с Трофимовым? Ускорить заводнение Светлоозерского месторождения и других промыслов. А добыча нефти уже сейчас начинает падать. План не выполняем. Задолжали полмиллиона тонн. А дальше что? Крах!
Белоцерковский замолчал, выжидающе глядя на отупевшего от водки Родионова. Родионов некоторое время смотрел на приятеля, стараясь вникнуть в смысл его слов. Потом лицо его перекосилось в нехорошей улыбке. Он сказал:
- Ты, Борис, хоть и подлец, amp; светлая у тебя голова. Давай выпьем.
- Подожди, Александр Емельянович. - Белоцерковский, заискивающе улыбаясь, старался поймать взгляд Родионова. - Слушай дальше. Кто предложил забойный депарафинизатор? Кто?
- Ну, Трофимов.
- Кто был против?
- Я.
- И ты тоже считаешь, что потерпел поражение?
- А, по-твоему, я выиграл?
- Вот именно!
- Что?!
- Ты был прав, дорогой Александр Емельянович. Вот послушай. Где применили забойный депарафинизатор? На месторождениях Зеленого мыса. Больше нефти стали давать скважины? Нет. Меньше. В чем причина? Конечно, в этом пресловутом забойном депарафинизаторе, благодаря которому Трофимов при обрел еще больший авторитет. Сейчас вся призабойная зона забита парафином и нефть к скважинам почти не поступает.
- Ты, Борис, что-то путаешь, - пьяным голосом возразил Родионов. - Там это дурачье подключили депарафинизаторы к световой линии, а надо было к силовой. А на других промыслах де… депарафинизатор дал хорошие результаты.
- Какое нам дело до других промыслов! Зеленый мыс - это наш козырь. Депарафинизаторы там выкинули, и никто, кроме нас с тобой, не знает, почему они не дали результатов. И не надо, чтобы знали. Мы закачаем в скважины горячий газ, очистим от парафина призабойную зону скважин и снова оживим промысел. Это будет наш актив. Слушай дальше. Ты. Александр Емельянович, знаешь, что Воронин по предложению Трофимова распорядился закачивать за нефтяной контур воду из Светлых озер. Ты был против, но тебя не послушались.
- Я и сейчас против.
- Вот, вот. Пока нет в Приморске Трофимова, иди и Воронину и снова протестуй. Основание есть.
- Ты имеешь в виду скважины Рыбацкой бухты?
- Именно.
- Ерунда. Дело там не в светлоозерской воде. Просто шторм разбил арматуру, и скважины забило песком и илом.
- А кто это знает?
- Я знаю.
- Ну, а почему нельзя сказать, что там отложились соли и окислы железа из-за того, что эта вода не годится?
Родионов с минуту тупо смотрел мутными глазами на Белоцерковского, потом, осмыслив его слова и погрозив пальцем, проговорил:
- Ну и хитер же ты, Борька! Только в чем же твой план?
Белоцерковский., приблизив свои губы вплотную к уху Родионова, что-то быстро зашептал.
- А ты, пожалуй, прав, - сказал Родионов, выслушав приятеля. - Это здорово! Прямо министру!
- А еще лучше в Цека.
- Вот это здорово! Не умей работать - умей отчитываться! Ты все это сам напиши. У тебя это здорово получится, а я подпишу. А знаешь, Борька, этот Трофимов у меня давно вот здесь поперек стоит, - Родионов провел ребром ладони по горлу. - Как вернулся из армии, поступил к нам на второй курс. Сразу ему и то и се. И он первый студент! Ну как же, фронтовик! Боевой командир! Грудь в орденах! А еще неизвестно, что он там был за командир! - зло выкрикивал Родионов. - Может быть, я…
- Нет, это ты, Александр Емельянович, зря. Учился он хорошо. А вот только зря ты стерпел, когда он тебе за девчат челюсть набок свернул, - умышленно напомнил Белоцерковский своему приятелю старую обиду.
- Борька! - в голосе Родионова послышались угрожающие нотки. - Не говори мне об этом… Я еще с ним рассчитаюсь! За мной не пропадет!
- Только ты не упускай момента. Сейчас ситуация самая подходящая. И тогда его песенка будет спета, а ты будешь первым заместителем у Воронина, главным инженером. А там, кто его знает, - усидит ли на своем тепленьком местечке и Воронин. Чем ты хуже его? Только ты, Александр Емельянович, меня не забудь.