В перерыв, чтобы проверить себя еще раз, она побежала в отдел технического контроля и попросила покaзать ей чертёж.
Да, как будто нет никаких следов, что калька была смята. А это что за беловатые, еле заметные полосы? Две поперек и одна вдоль? Но почему же не заметно сгибов? He могла же калька так быстро отлежаться в куче чертежей. Нет, это не тот чертеж. «Ведь я его здорово помяла. Странно,»- подумала Катя.
Вечером, после смены, она поделилась своими сомнениями с Колей Муравьевым.
- Постой, Катя! Знаешь что? Идем в партком, к Шибанову.
- Зачем?
- Как зачем? Ты все это ему расскажешь.
- Да, так он тебе и поверил. А где доказательства? Скажет, что мы выкручиваемся, хотим оправдаться.
- Да, это верно. А что же делать?
- Что? А вот что. Надо искать чертеж, который я потеряла. Если я сдала чертеж вместе с книгой, то надо искать его в библиотеке или у тех, кто читал книгу после меня.
- Правильно.
- Сейчас же иду в библиотеку.
- Знаешь что, Катя, ты навела меня на одну мысль. Я в ней не сомневаюсь, но проверить надо.
- Что такое?
- Нет, нет. Потом. Иди в библиотеку, а я вернусь в цех. Я за тобой зайду, подожди меня там.- И Муравьев побежал обратно.
Через десять минут Муравьев пришел в библиотеку.
- Ну, как? - спросил он Катю, разговаривавшую с библиотекаршей Лидой Журавлевой.
- Здесь нет. Книга сейчас у Веры Прохоровой, а до нее книгу брали Миша Ершов и Аня Коробова, копировальщица из конструкторского отдела. Начну с нее.
Но встреча с Коробовой не состоялась. Муравьева и Грибанову остановил запыхавшийся паренек.
- Вас товарищ Шибанов вызывает,-сказал он на ходу.- Еле нашел.
Муравьев и Грибанова удивленно переглянулись. Когда они, немного робея, вошли в партком. Шибанов сосредоточенно что-то писал. Не отрываясь от бумаги, он кивнул в сторожу свободных стульев.
Муравьев долго прислушивался, как скрипело перо Шибанова. Наконец секретарь партийного комитета, уложив написанное в папку, обратился к Муравьеву.
- Ну, рассказывай, как же это получилось, что ты столько браку наделал?
- Не знаю, Иван Романович. Ничего не пойму. Знаю только, что на память я ничего не делал и не делаю. Всегда в чертеж смотрю. Затмение, что ли, на меня я то время нашло.
- Так. Затмение, говоришь? А технический контролер что скажет? Может быть, тоже затмение нашло?
- Нет, товарищ Шибанов…
- Или, может, доверилась лучшему токарю цеха и поставила клеймо огулом?
- Не было этого,- вспыхнула Катя.- Каждую деталь проверяла, все размеры сличала. А как все получилось, тоже не пойму. Не разобралась еще. Может быть, скоро разберусь. Что хотите со мной делайте, только не было халатности с моей стороны. Нет моей тут вины. Виновата я, да только в другом…
Муравьев дёрнул ее за рукав, чтобы замолчала. Но ее oстановить было уже нельзя. Повернувшись к Муравьеву, она вспыхнула:
- Нет, все скажу! Если уж наказывать, так пусть наказывают за дело…
- А ну, выкладывай, товарищ Грибанова, не стесняйся, повинную голову меч не сечет,-ободряюще улыбнулся Шибанов.
И Катя рассказала все, что знала.
- Значит, в ОТК не тот чертеж, по которому вы работали?
- Да.
- А свой чертеж вы нашли?
- Нет.
- Ищите. Только вот что, никому ничего об этом не говорите. И у Коробовой спросите как бы невзначай, мимоходом. Поняли? Ну, хорошо, идите.
Оставшись один, Шибанов задумался. Потом снял телефонную трубку:
- Остап Федорович? Шибанов говорит. Работаешь? Дело есть. Заходи.
Чтобы не вызывать ничьих подозрений, Штанько сам принес чертежи из цеха и ОТК. На чертеже из ОТК действительно не было никаких следов того, что он был сложен когда-то в несколько раз. Оба чертежа были подписаны Штанько, Сорокиным и копировальщицей Коробовой.
- Твоя подпись? - спросил Шибанов.
- Подлинная.
- А в скольких экземплярах выполнялась калька?
- В двух.
- Что же тогда потеряла Грибанова?
- Да, тут что-то не то. Возможно, она просто забыла, что вернула чертеж.
- В каких размерах ошибка?-перебил Шибанов.
- В этом и в этом.
- Так. У вас есть лупа, Остап Федорович?
- Я сейчас.- Штанько вышел и через минуту вернулся с лупой.- Вот, пожалуйста.