«Я счастлива.»
«Только такие; дуры, как я, пишут дневники!»- Ольга рванула страницу. Бумажный листок, покружившись в воздухе, нырнул под тумбу письменного стола. Вслед за первой страницей на пол полетело еще несколько листков. Потом она остановилась, на минуту задумалась, посмотрела на камин, которым давно никто не пользовался, деловито подобрала разлетевшиеся листки, бросила их на решетку, чиркнула спичкой. Огонек лизнул бумагу, лениво, почти невидимый, пополз по ее кромке, потом, словно войдя во вкус, взметнулся веселым желтым пламенем, коробя темнеющие листки. Ольга, сидя на корточках, бесстрастно вырывала из дневника -страницу за страницей. Когда вспыхнул и сгорел последний листок, она швырнула в угол пустой переплет.
Проведя бессонную ночь, Ольга чуть свет вернулась на Ледяной остров. Тихо поднялась на безлюдную палубу «Океана».
- Что с тобой? - встретила ее сонная, потягивающаяся Таня, рассматривая осунувшееся, бледное лицо Ольги.
Но даже Тане, своей лучшей подруге, Ольга не могла рассказать о том, что случилось.
Ольга в этот день была первым посетителем административной палатки. Молча подошла она к столу и положила перед Байрамовым заявление об освобождении ее от работы.
- Что случилось, Ольга Петровна?- Байрамова поразили распухшие, красные глаза Ольги.
- Мама заболела, просит приехать,-солгала Ольга, пряча взгляд.
- А кто же заменит вас?
- Не знаю…-безразлично сказала Кириллова.-Может Березина, может, Ахундов.
- А больше ничего не случилось, Ольга Петровна? - Кириллова посмотрела в пластмассовое прозрачное окошко и ничего не ответила.
- Конечно,- снова заговорил управляющий,- причина очень серьезная. Но зачем же уезжать совсем? Возьмите отпуск или привезите мать сюда. Она в Москве?
Вспыхнула красная лампочка переговорного аппарата. Байрамов включил репродуктор.
- Али Гасанович, извините, Кириллова не у вас? Говорит Ахундов.
- Нет,- солгал Байрамов.-А что случилось, Ашурбек?
- Изоляция на северном откосе обрушилась на дно.
- Большой участок? - встревожился Байрамов.
- Метров двести. Там, где вчера не успели намыть грунт. Мы тут кое-что придумали, да хотели посоветоваться с Ольгой Петровной.
- Решайте сами, Ольга Петровна не сможет у вас быть. Она уезжает. Байрамов выключил аппарат.
- Вот так, Ольга Петровна,- Байрамов перевернул заявление написанной стороной к столу.- Берите отпуск, а там видно будет.
Ольга хотела сказать, что остается, но, вспомнив, что произошло нa аэродроме, проговорила:
- Хорошо.
Байрамов встал, подошел к Кирилловой и по-отечески сказал:
- Ничего, не убивайтесь. Все будет хорошо. Мать ваша поправится. Вы вернетесь вместе с ней, и мы будем намораживать новый остров. Договорились, Ольга Петровна?
- Да,- почти неслышно прошептала она.
- Значит, с сегодняшнего дня,-услышала Ольга слова управляющего.
Когда Трофимов днем вернулся на Ледяной остров, Кирилловой уже не было.
Сидя в самолете, она в сотый раз спрашивала себя: «Куда я еду и зачем?» «Неважно куда и зачем,- отвечало ей второе я,-только бы подальше от Приморска и Ледяного острова. «Как я буду жить, не видя его, не слыша его голос?»-с тоской вспомнила Ольга о Трофимове. Все равно. Пусть, только подальше от него… Но ведь то, что я сейчас делаю, это же бегство, позорное бегство,-мучилась Ольга.
Самолет шел на посадку. Нет, так нельзя,-решила-она, всматриваясь в знакомые очертания Московского аэропорта.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ
- Я вам завидую, Виктор Николаевич, что вы сейчас отправляетесь на Ледяной остров,- сказал Сорокин, склонившись над эскизом пневматического вибратора.
- Почему?
- Там идет сражение, от которого, возможно, зависит судьба нашего треста.
- Вы преувеличиваете. Судьба Морнефти уже решена, и ничто и никто не может сделать нашу работу бесполезной.
Нехорошо хихикнул Осипов.
Сорокин ничего не ответил. Виктор Дубравин, надев морскую фуражку и перекинув через руку легкий плащ, обернулся к Сорокину:
- На Ледяном острове идет сражение не за судьбу Морнефти, а за выигрыш времени. Но этот выигрыш ничего нам не даст, если мы задержим проект «ПБУ-8». И если бы не эти новые подводные землесосы, которые сегодня надо пустить во что бы то ни стало, то я никуда бы не поехал.
- Ну что, Илья Тимофеевич, прослушали лекцию о том, что дважды два четыре, а не пять? - съязвил Родионов, когда Дубравин вышел.
- Да, но Виктор Николаевич прав.
- Конечно, он всегда прав,-ехидно бросил Родионов.- Не люблю я его поучающего тона.