Наконец инженер спросил:
- Значит, вы, Николай Дмитриевич, считаете, что наиболее, богатые залежи нефти находятся под морем?
- Я в этом совершенно уверен! Правда, мы еще плохо знаем геологическое строение морского дна. Однако факты, о которых я говорил, не оставляют ни малейшего сомнения в том, что под морем хранятся огромные богатства. Настало время позаботиться об этих богатствах.
- А какова глубина в этой части моря?-вставил Зарубин.
Дубравин, недовольный вмешательством корреспондента в разговор, всем корпусом повернулся в сторону Зарубина и ответил с иронией:
- Сущие пустяки, молодой человек. Каких-нибудь триста-четыреста метров. Можете перейти вброд.
Зарубин обиженно поджал губы.
- Николай Дмитриевич, разрешите, я вам переменю чай, ваш совсем остыл,-снова выручил Алексей Петрович.
- Что? Чай?- Хорошо, не возражаю.
- А вам, Павел Константинович, налить?
- Нет, нет, спасибо,- поспешно отказался Зарубин, хотя чаю ему хотелось.
Подвинув профессору вазочку с сахаром, Алексей Петрович задумчиво сказал, ни к кому не обращаясь:
- Да, задача трудная, но интересная и увлекательная. Есть над чем подумать.
- Так, значит, по рукам!- и Дубравин протянул инженеру руку.
- Не понимаю, что значит-по рукам?
- Это значит,-давайте вместе думать о том, как взять морскую нефть, и не просто взять, а взять скорее.
Алексей Петрович недоуменно смотрел на профессора.
- Чтобы вам все было ясно, дорогой Алексей Петрович, скажу больше. Вы, может быть, знаете, что последние два года я возглавлял геологическую экспедицию, работавшую на восточном побережье моря. Эта экспедиция была очень плодотворной. И, в частности, одним из важнейших результатов ее следует считать вывод о том, что под морским дном, между Приморским и Асфальтовым полуостровом, находятся богатейшее в мире месторождения нефти. О результатах разведочный работ я докладывал правительству, и мне сказали:
- А почему бы вам, товарищ Дубравин, не заняться этим делом?
Дубравин замолчал и из-под седых бровей в упор смотрел на Трофимова. Алексей Петрович молча чертил ложечкой на белой скатерти. Не в его манере было отвечать с ходу, нe подумавши.
Его лицо, казалось, не выражало ничего. Только шрам на левой щеке свидетельство о годах, проведенных на фронте,- стал заметно бледней. Мысли, вызванные словами профессора, сменяли одна другую. Он видел море, то бушующее и беспощадное, то безмятежности ласковое, но всегда щедрое к тем, кто умеет доставать его богатства. Трофимов почти физически ощущал нефтеносные песчаные массивы, придавленные многослойным пластом морского дна и тяжестью воды.
Ожидая продолжения разговора, не шевелясь, сидел и Зарубин. Корреспонденту казалось, что Алексей Петрович вот-вот заговорит. Но нарушил молчание профессор:
- Если вы, Алексей Петрович, согласны, то завтра вылетаем. Воронин все знает. Вот вызов.-И Дубравин передал Трофимову короткое письмо, подписанное министром.
Трофимов продолжал молчать, держа в руках письмо и не заглядывая в него.
- Ну, а если вы не согласны; то мне разрешено не вручать вам этот документ, и тогда вы о нем ничего не знаете.
- Нет, дело тут не только в моем согласии,- тихо и раздельно произнес Алексей Петрович.
- В чем же еще?
- Вот мы говорили с вами об оживлении мертвых промыслов. Но ведь еще далеко не все промыслы оживлены. Есть еще богатейшие нефтяные месторождения и залежи, хищнически загубленные еще до революции. Нефти в них уйма. Но она почти мертвая. Взять ее трудно. Да вот хотя бы промыслы Белые камни…
- Да, я помню. Когда-то там били тысячепудовые открытые фонтаны. А сколько газа зря выпустили!
- Вот-вот. Газ выпустили - и вся пластовая энергия ушла. Нефти там много, а отбираем мы ее в час по чайной ложке. И все потому, что вновь сообщить энергию пластам не можем. Пытались нагнетать в нефтеносные пласты газ, чтобы восстановить давление. Ничего не выходит. Эти старые, худые скважины, с грехом пополам зацементированные при царе Горохе, превратили промысел в решето. А с созданием законтурного водяного подпора совсем ничего не получается. Вода идет куда угодно, только в нужных пластах не держится, заливает нефтяные поля и еще больше портит дело. Вот если бы удалось изолировать нефтеносные пласты от водоносных, тогда бы можно было закачать в нефтяные залежи газ, восстановить давление и дать залежам законтурный водяной подбор. Подготавливаем мы кое-какое оружие против этой беды, но оно еще не готово. И мне бы хотелось это дело закончить.