— Что ты имеешь в виду? — спросила я.
— Ты работала в другом племени, и, если быть честной, Скояре — странные, — сказала она со знанием дела. — Я жила там первые шестнадцать лет своей жизни и постоянно была окружена этим чувством «скрытности», которое ты описала. Король Руне Биелса сделал его практически обязательным.
— Я когда-нибудь рассказывала, почему меня назвали в честь него? — Спросила мама, и я покачала головой. Ее имя, Руна, было женской версией от Руне. — Король мог быть беспощадно жестоким ко всем и всему, и моя мама надеялась — я могу добавить зря, назвав меня в честь него, может каким-то образом вызвать у него любовь ко мне.
— Я слышала истории о том, что он был ужасным королем, но я никогда не понимала насколько, пока не побывала там, — сказала я.
— Это не означает, что Скояре не холодные и не скрытные, и, естественно, довольно странные, — пояснила она. — Потому что они такие. Но Руне просто сделал все еще хуже.
— И тут тебя, Канин, послали туда, где чужакам никогда не доверяли, — продолжила мама. — Проблема не в тебе, и даже не в твоей работе в целом, а в твоем задании. Тебя отправили туда, где ты не могла по-настоящему помочь, поэтому неудивительно, что ты чувствуешь, что не справилась.
— Твоя мама права, — согласился папа. — Тебя отправили туда больше, как жест доброй воли, чем что-то еще. Ты должна была заставить Скояре почувствовать поддержку Канин, так, чтобы, если что-то случится, наш король мог наложить лапу на их драгоценности.
Я откинула голову назад, так чтобы смотреть в потолок. Даже, несмотря на это, знала, что мой папа говорил правду, и я на самом деле всегда это понимала, мне все еще претило быть политической пешкой.
Сколько я себя помнила, моя мама протестовала против моей работы на королевство. И все время я была совершенно уверена, что она не права, что все ее опасения и критика о нашем образе жизни были или не обоснованы, или не принимали во внимание общую картину — что я помогала людям. Я делала королевство лучше.
Но сейчас я не была ни в чем уверена.
— Я помню чувство разочарования, когда росла в Сторваттене, — сказала мама после долгой паузы. — В моем королевстве требовались тишина и повиновение. Это оставляло во мне чувство холода и изолированности, а я хотела совершенно другого. — Она бросила теплый взгляд на папу. — Я последовала зову сердца и ни разу не пожалела о выборе, который сделала много лет назад.
Я посмотрела на родителей, чувствуя себя еще более потерянной и запутавшейся, чем раньше.
— Но что, если мое сердце не знает, чего оно хочет больше?
Глава 35
Церемония
Теплица, казалось, была не в силах вместить растущие растения, и виноградные лозы оплели дверные рамы, чтобы взобраться по стенам в соседней небольшой комнате. Обычно она использовалась, как комната для отдыха, но это было прекрасное место для подготовки к свадьбе.
Розовые, белые и фиолетовые цветы расцветали на лозах, а цветущие растения в горшках размещались на любой свободной поверхности. Даже два дивана в комнате были расшиты цветочным узором по бежевой ткани.
Бледно-розовая роза расцвела в верхней части зеркала во весь рост, и Тильда глубоко вздохнула, когда посмотрела на свое отражение. Ее длинные волосы свободными локонами спадали вниз по спине. Щеки слегка покраснели, а телесно-розовая помада украшала полные губы.
Легкая шифоновая ткань молочно-белого свадебного платья струилась по ее растущему из-за беременности животику, почти скрывая его, и в то же время, подчеркивая ее рост и пышность форм. Мягкие рукава, свободно спадающие с плеч, подчеркивали хорошо накачанные руки и оливковую кожу.
Мы с Эмбер стояли сбоку от нее, выглядя невысокими и довольно просто, по сравнению с сиянием Тильды. Наши волосы были уложены одинаково — маленькие фиолетовые цветы вплетены в косы, уложенные в высокую прическу.
Мы были одеты в одинаковые платья: бледно-синий шифон, который заканчивался чуть выше колен, с дизайном, подобным платью Тильды. Все три платья сшила ее мать, Ранетта, и это была грандиозная работа, особенно учитывая короткий срок до свадьбы.
Мать Тильды стояла позади дочери, осторожно поправляя венок из цветов на ее голове — его одевали по традиции Канин вместо фаты. Когда она закончила, она посмотрела на отражение своего ребенка и улыбнулась со слезами на глазах.
— Ты выглядишь прекрасно, — сказала ей Ранетта.
— Это правда, — вмешалась Эмбер. — Я не думаю, что когда-нибудь видела кого-то красивее.
Ильза, старшая сестра Тильды, открыла дверь резким толчком и заглянула внутрь: