Дверь открылась сразу. Но открыл ее не Рома, а высокая светловолосая девушка, одетая в серый плащ.
Она мне приветливо кивнула, а я попятилась. В открытую дверь увидела, как из комнаты вышел Рома. Он заметил меня и, посмотрев на девушку, затем снова на меня, отрывисто сказал:
— Это Оля, моя одногруппница, она занесла мне конспект.
Я лишь кивнула и, нажав на кнопку лифта, вошла в него и поехала вниз.
Слышала, как Рома выкрикнул мое имя, но не вернулась. Я узнала ее — девушку с сеанса «Сумерек», где мы с Ромой впервые друг друга увидели.
Я бродила по улице полчаса, а потом зашла в парк. Там никого не было. Прогулялась по ярко освещенной аллее. И вскоре остановилась перед скрипучей калиткой, ведущей на кладбище.
Уже давно стемнело. Но мне было совсем не страшно. Горько, обидно — да, но не страшно.
На дорожках между оградками могил стояла вода, я прошлепала до знакомой могилы и остановилась перед крестом. Обошла его, рассматривая. А потом привалилась к нему спиной и заплакала.
Там Рома меня и нашел.
И обнял со словами:
— Она просто принесла конспект.
— Ты с ней смотрел «Сумерки», я помню. — всхлипнула я.
— Да, один раз, а с тобой раз пятнадцать. — Он меня поцеловал. Целовал долю и нежно. А я даже не поняла, что мы стоим на той самой могиле, у того самого креста.
Мой страх исчез. Рома, заразивший меня им, сам же и излечил — своей любовью и терпением.
Я рассказала, что мама узнала про надпись. Он обещал все уладить.
Мы все еще стояли обнявшись на могиле, когда я осторожно сказала:
— Гроб-кровать — это удобно.
Рома покачал головой:
— Мне неприятна сама мысль, что ты спишь в гробу!
Я рассмеялась:
— Боишься вампиров?
— Нет, глупышка, я боюсь этой картины, что ты, моя любимая девочка, лежишь в гробу. Неужели ты не понимаешь?
— Но это же кровать!
— Кровать, стилизованная под гроб!
Но ведь есть кровати-машинки?
— Если бы у тебя была такая, я не имел бы ничего против! А гроб, Даша, — это слишком! Это неприятно!
— Но мне хочется! — Мой голос сорвался.
Рома долго ничего не отвечал.
Мне не по себе, — наконец сознался он. — А чего тебе захочется завтра? Принести свой гроб на кладбище? Или еще чего похуже?
— Ну нет, я ведь нормальная!
— Да? Уверен, нашлись бы такие, кто бы с тобой поспорил.
Я вызывающе вскинула подборок:
— Например, твоя мама? Она меня ненавидит!
— Это не так.
— Так-так!
Ну вот, кажется, мы снова поссорились и я снова плачу. Рома прижался лбом к моей голове.
— Все будет хорошо, — прошептал он.
— Ты меня еще любишь?
— Люблю, очень люблю.
Глава 14
СОЛНЦЕ
Как и обещал, с моими родителями он все уладил. Просто пришел, честно сознался, что был глуп и зол, поэтому повел себя столь неподобающим образом. Мои родители его простили, он вообще им очень нравился, а теперь они его, можно сказать полюбили. За честность и смелость.
И между нами с Ромой все стало как раньше. Но не совсем. Мы стали реже видеться. Сперва я не заметила, у меня много времени уходило на клуб. Собрания участились — стали проходить по три раза в неделю, к тому же я начала переписываться на форумах с людьми, похожими на меня, которые сами как вампиры.
И чем больше я с ними общалась, тем реже мне хотелось куда-то выходить. Я стала часто спать днем после школы. Письмо Роберту я отправила давным-давно, но он не ответил, и я написала еще одно. Написала, что понимаю, каково быть вампиром, что сама все это чувствую. В общем, хорошее письмо сочинила. Уверена, он мне ответит.
Мама превратилась в какую-то нервозную, постоянно твердит, что мне нужен психиатр и что я ничего не ем. Папа тоже хорош, поддерживает ее. Кажется, им самим нужен психиатр.
Весна. Столько солнечных дней, а меня солнце бесит. У меня глаза от него болят. В моей комнате постоянно полумрак, горит только один ночник.
«ВКонтакте» я почти забросила, надоел он мне. Да и Рома там не появляется. Он весь в учебе. Иногда встречается со своими друзьями Колей и Лешей. Я ничего на это не говорю.
Сегодня как раз, когда я после школы легла поспать, зашла мама и спросила:
— Даш, ты с Ромой, что ли, рассталась?
Я открыла один глаз.
— Рассталась? Почему?
— Он давно не звонил.
— Давно?
— Неделю или около того.
Я открыла второй глаз.
— Да нет же, мы недавно говорили…
— Когда же? А я и не помню что-то.
— Ну ладно, раз говорили…