— А вы, тетя Таня, на ночь не читайте.
— А когда ж, если днем работа, а вечером — ужин и огород! Вот перед сном до полуночи. Страшно читать, а оторваться не могу. Начитаюсь, а потом всякие страсти мерещатся. И откуда в твоей голове, Поля, такие страхи берутся? Сколько тебя помню, всегда пугливая была. В детстве даже мультики про Бабу-ягу не смотрела. Неужто к фильмам ужасов пристрастилась?
— Еще чего! — усмехнулась дочь. — Когда я говорю, что за все тридцать лет жизни ни одного ужастика не посмотрела, никто мне не верит. А я и правда ни одного не видела! Боюсь я их.
— Так чего же такие книжки страшные пишешь? Привидения, шумы, тени… Бр-р, как вспомню твою последнюю историю!
— А я, когда пишу, не боюсь. Может, так страхи «выписываю». Советуют же психологи записывать то, что тебя тревожит. Так вот я пишу о том, что меня пугает.
— Заставляет меня читать, а потом сама же смеется над тем, что я засыпаю с включенным светом в комнате, — проворчала Настя, на секунду оторвавшись от мобильного телефона, с которого что-то читала. Она так и ела, поднося одной рукой ко рту ложку с супом, а другой набирая что-то на телефоне. Глотала девушка суп машинально, увлекшись перепиской, и, казалось, не прислушивалась к разговору. Но, поди ж ты, слышала, о чем говорили.
— Настасья, убери свой телефон и ешь нормально! — шутливым тоном прикрикнула на девушку хозяйка. — С ним и спишь, и ешь, и в душе, наверное, моешься.
— У нее новая любовь, — усмехнулась Полина и встала, чтобы отнести свою опустевшую тарелку в раковину.
— Да какая это любовь! — возмущенно воскликнула Настя, мигом оторвав взгляд от экрана, при этом ее орехового цвета глаза вспыхнули негодующим огоньком. Но продлилось это мгновение: бросив мимолетный взгляд на телефон, она уже заулыбалась и оборвала себя на полуслове.
— Ну вот, а я о чем говорю, — тихо добавила Полина, кивнув родителям на подругу, уже что-то быстро набирающую в ответ.
— А жених-то хороший? — также шепотом спросила мама. Полина пожала плечами.
— Не знаю. Я его не видела. Только по фотографиям. Красивый. Слишком. Это его первый недостаток. Второй — находится далеко. Третий — ни бельмеса по-русски.
— Но зато он готовит отличную пасту, очень интересный и любит детей! — припечатала Настя, которая опять все услышала.
— Погодите… Как это «ни бельмеса по-русски»?! Он что, турок какой-нибудь? — растерянно замерла с ложкой, которой собралась вылавливать вареники, мама.
— Итальянец. Живет в Венеции, — ответила за подругу Полина. — Настасья с ним в последнюю поездку в Италию познакомилась. Вскружила ему голову и упорхнула, пташка наша. Теперь вот целыми днями и ночами переписывается с ним. С телефоном в руке даже спать ложится.
…В Венецию Настя отправилась одна: подруга задерживала сроки сдачи нового романа и не могла уехать до тех пор, пока не закончит рукопись. Девушка не раз собиралась в город своей мечты, но каждый раз поездка по каким-то причинам отменялась. Она думала перенести поездку и в этот раз, но Полина отговорила, сказав, что Венеция уже давно Настю ждет.
Город принял ее с распростертыми объятиями. Они — Настя и Венеция — словно вступили в тайный сговор. Город открывал ей свои секреты легко, будто старому другу, вел ее по паутине узких улиц, переходящих одна в другую, словно за руку, дарил подарки в виде неожиданных экспозиций, устраиваемых художниками прямо во дворах. Настя, никогда не бывавшая в Венеции, гуляла по ней так свободно, словно тут родилась. Солнце, ласкающее каменных львов, голуби на площади Святого Марка, уличные оркестры, резной, как шкатулка восточной красавицы, дворец Дожей — все это было с нею раньше, в снах ли, мечтах ли, рассказах ли, прошлых жизнях. Каталась ли она по Большому каналу на речном трамвае, трогала ли прохладные камни домов, жмурилась ли от солнца на площади, пряталась ли в тени случайного дворика — она узнавала город.
Но главный подарок Венеция припасла ей накануне отъезда. Прощаясь с городом, Настя бродила по уже исхоженным ею за эти дни маршрутам. Солнце спустилось до самых вод каналов, и Настя с сожалением подумала, что пора возвращаться в отель. Она пересекала уже один из мостов, когда заметила одинокого мужчину, стоявшего лицом к каналу и пишущего сообщение на мобильном телефоне. Проходя мимо незнакомца, Настя с неожиданно возникшей грустью подумала, что Венеция — город влюбленных. Вот и этот мужчина, скорей всего, ожидает на свидание свою любимую и пишет ей. Итальянец оторвал взгляд от телефона в тот момент, когда Настя проходила рядом, и вновь вернулся к прерванному занятию.