Оставив чайные церемонии, перешли к танцам. Как оказалось, они тоже имеют разные свойства. Бывают страстные, развратные, танцы похоти и просто эстетические. Хм, когда выходили один за другим ученики и танцевали, скажу честно, зрелище не для слабонервных. Из всех видов мне понравился только эстетический танец. Для услады глаз. Медленные, плавные движения, повороты, изгибы, движения рук, наклон головы, вот этот танец действительно заслуживал внимания.
Ему я и решил научиться, а учителя, как ни странно, одобрили мое решение. Далее шли виды массажа: расслабляющий, тонизирующий, возбуждающий, успокаивающий. Всем видам меня тоже стали учить. Это была целая наука, причем довольно интересная и познавательная.
Мне показывали множество точек на теле, при нажатии на которые наступает нужный эффект. Кстати, по этим самым точкам учителя проводили с нами уроки, как они сказали, боевых искусств. Одним нажатием можно было запросто вырубить даже громилу, главное, знать куда нажать. Вот эти уроки мне понравились, на них я ходил с огромным удовольствием.
Шло время. Я постепенно освоился, многому научился, а в один из дней мне вдруг стало плохо. Скрутило все тело, боль пронзала так, что темнело в глазах, а дыхания просто не хватало.
— Вот и течка у парня началась, — осмотрев меня, скрюченного, лежащего на кровати в позе эмбриона, заметил Тид, один из братьев, на что второй, как-то странно принюхавшись, улыбнулся и ответил:
— Ты прав, этот мальчик будет уникален, ты запах его слышишь? — Тид, тоже принюхавшись, кивнул и расплылся в широченной улыбке.
Три дня меня корежило, ломало, крутило. Не хотелось ни есть, ни пить, только лежать и не двигаться. Когда на второй день ко мне со стаканом какого-то отвара зашел один из учеников омег, он посмотрел на меня удивленно и спросил:
— Неужели тебе не хочется? — теперь пришла моя очередь смотреть с непониманием.
— Чего не хочется? — на всякий случай уточнил я.
— Альфу-у-у-у, — мечтательно протянул тот, а меня в этот момент перекосило от отвращения.
— Нет! Никогда! — гневно выпалил я, потом только сообразив какому искусству и для чего вообще учусь, поэтому просто сник и больше ничего не сказал. А тот, поставив стакан, пожал плечами и вышел.
Еще несколько дней я сходил с ума от боли, из купальни практически не вылазил, так как не успевал лечь в кровать, как она пропитывалась смазкой. Это было неприятно, более того, противно. Поэтому, три дня, пока продолжались мои мучения, я сходил с ума, ни с кем не общаясь, ни на что не реагируя. Только учителя приходили проверять мое состояние, и каждый раз обсуждали мой странный запах. Но я не обращал внимания на их разговоры, в голове была только одна мысль: «быстрее бы это закончилось!»
Через три дня я, наконец, смог нормально встать, из меня больше не текло, и я приступил к обучению. Другие ученики стали странно на меня коситься, но мне было все равно. Я не обращал на них внимания. Пусть шушукаются, главное, чтобы не лезли с глупыми вопросами, на которые я все равно отвечать не намерен.
Прошел еще один месяц, я окончательно освоился, втянулся в учебу, освоил в совершенстве танцы, массаж и… Самооборону. А так же несколько видов боевых искусств, которым нас тоже учили в обязательном порядке, чтобы, в случае чего, мы были в состоянии себя защитить.
В один из дней учителя предупредили нас, что к ним в гости приедут их друзья-альфы. Вот же… Как некстати! У меня как раз течка вот-вот должна была начаться. Неизвестно, как эти самцы на нее отреагируют. А мне совсем не хочется быть распластанным под одним из них. Поэтому, придется куда-то спрятаться на это время.
Вот только спрятаться не получилось. Нас всех попросили присутствовать, а так же показать то, чему мы научились за последние три месяца. И все бы ничего, если б не моя начавшаяся течка.
С самого утра, намазавшись всевозможными маслами и мазями, чтобы хоть немного перебить запах, я спустился вниз. Там уже сидели гости учителей: восемь уверенных в себе, успешных, судя по манерам и одежде, самцов, которые жадным взглядом осматривали каждого входящего омегу. А меня от их липких, похотливых взглядов передернуло от отвращения. Но я постарался скрыть свою неприязнь за маской невозмутимости, которую за последнее время научился носить, как второе лицо.
Когда все были в сборе, наш экзамен начался. Каждый показывал то, к чему за это время прикипел душой, что больше всего и лучше получалось, а уж потом, как обязательная программа, и все остальное.