Свирепый северный ветер насквозь продувал кривые и грязные улочки Аграпура, сбегавшие к порту. Саудан поплотнее запахнул плащ, пытаясь защититься от резких, обжигающих холодом ударов влажного морского воздуха. С возвышения, на котором раскинулась небольшая овальная площадь, в надвигающихся сумерках он видел стоявшие на якоре в открытом пространстве большие корабли и строй мелких баркасов и рыбацких лодок, прилепившихся ближе к изрезанному заливчиками и бухтами каменистому берегу.
Налетавшие шквальные порывы немилосердно раскачивали и галеры, и шхуны, и только тяжело груженные песком и камнем баржи, словно нехотя, медленно наклоняли свои корпуса, отзываясь на напор ветра.
Саудан хорошо различал среди прочих посудин свою «Утреннюю звезду» по искусно вырезанной на носу фигуре зубастого дракона. Выбеленная ветрами и соленой водой, она ярким светлым пятном мелькала в быстро темнеющем пространстве, словно танцуя среди вздымающихся волн. Саудан несколько лет ходил по морю Вилайет на этом корабле, который, как и несколько других, принадлежал богатому туранскому купцу Джемаху. Еще в юности он поступил матросом на один баркас, думая немного подзаработать для того, чтобы открыть трактирчик в порту Аграпура, но море так и не отпустило его — он остался моряком, набираясь опыта и постепенно переходя с одного судна на другое, более крупное.
Теперь, после многих лет морской службы, он был уже капитаном большого корабля, совершавшего далекие плавания по морю, вплоть до самой тундры, где и летом можно было напороться на льды или проснуться утром от жуткого треска мачт, склоняющихся под весом обледеневших снастей. Только что он вернулся в Аграпур с ценным грузом — табуном гирканских боевых скакунов и еле отбился от ксапурских пиратов, грабивших проплывающие мимо острова корабли. Помог попутный северный ветер, который теперь трепал мачты сгрудившихся у берега кораблей. Если бы не этот норд, то десяток пиратских баркасов догнал бы «Утреннюю звезду», и вряд ли сейчас Саудан шел бы по городу. Скорее всего, он кормил бы рыб на дне моря, либо, в лучшем случае, тащился под плеткой надсмотрщика в цепях невольничьего каравана куда-нибудь в Кхитай или в Гулистан. Житья не стало от этих пиратов!
Нельзя сказать, чтобы раньше никто здесь не слышал о пиратах — нет, они, конечно, всегда грабили суда на Вилайете, но гирканский уши-каган, как было договорено с Тураном, обеспечивал относительную безопасность купцам, плавающим у восточного берега. Постепенно, однако, в Гиркании стали смотреть сквозь пальцы на «шалости» Красного Братства, как называли себя эти бандиты. А после того, как в Шеме, Кофе и Офире прекратились войны, целые полчища оставшихся не у дел лихих людей хлынули к гостеприимным берегам моря Вилайет, и теперь даже туранскому правителю не удавалось навести здесь хотя бы подобие порядка. Каждый должен был полагаться на себя, на свои силы, удачу да на милость богов. Саудан обсуждал эти дела с хозяином после своего возвращения.
— Житья не стало от этих пиратов! — выслушав рассказ своего капитана, воскликнул Джемах. — Думаю, нам надо набрать на корабль с десяток крепких и умелых ребят, которые могут хорошо работать с мечом и луком. Ты бы походил по кабачкам да тавернам, поискал кого-нибудь из бывших солдат или… — Он слегка замялся, оглаживая окладистую черную бороду, но, махнув рукой, продолжил: — Да вообще любые темные личности подойдут. Чем скрываться от стражников, им куда выгоднее будет служить у нас. Надо усилить охрану, а то не сносить вам головы, а мне одни убытки, клянусь богами.
Вот теперь Саудан после разговора с хозяином и направлялся к порту, надеясь подобрать к себе на корабль людей, искушенных в солдатском ремесле, а не то действительно можно пойти на корм рыбам. Он поглубже натянул на голову свою видавшую виды войлочную шапку и направился по узкой улочке вниз, где призывно горели фонари веселых домов и портовых таверн, где уже собирались скоротать вечер матросы с торговых кораблей, рыбаки и мелкие торговцы, портовые грузчики — да мало ли какой народ забредал сюда выпить кувшинчик вина и подкрепиться, а, то и просто поболтать со знакомыми или завести новых друзей.
— Рад видеть тебя, морская крыса! — приветствовал его хозяин харчевни «Соленый лещ», когда Саудан появился на пороге его заведения, с трудом справляясь с напором ветра, мешающим ему закрыть дверь.
— Привет, обглоданная клешня! — в тон ему ответил Саудан, направляясь к длинной стойке, за которой, в окружении бочонков с вином и глиняных кувшинов, возвышался, гордо выпятив под замызганным кожаным фартуком огромное выступающее брюхо, Келиб, хозяин харчевни.
Они обменялись крепким рукопожатием, как старые друзья. Действительно, знали они друг друга уже лет тридцать, а может быть, и более — в общем, с того времени, когда оба — ныне представительные, всеми уважаемые мужчины — были еще неоперившимися юнцами.
— Как дела? — спросил Келиб. — Что-то давненько о тебе не было ничего слышно.
— Далеко ходили, — беря протянутую кружку, ответил капитан, — на северо-восток, к гирканским степнякам.
— Ну и как, удачно?
— Хозяин доволен, — прихлебывая вино, ответил Саудан, — но около Ксапура нас чуть было не достали пираты.
— Да, — подхватил Келиб, — житья от них нет никакого. У почтеннейшего Ахматуллы два корабля так и не вернулись. Наверное, им, в отличие от тебя, не повезло.
— В море всякое бывает, может быть, и буря застигла.
— Сам знаешь, летом на море почти всегда спокойно, — возразил хозяин харчевни. — Они должны были еще осенью вернуться, а сейчас уже вон сколько времени прошло.
Мнению Келиба можно было доверять: он сам еще несколько лет назад ходил в море, да, кроме того, в его таверну стекались все новости — так что, если он что говорил, то зря не свистел и слов на ветер не бросал.
— Пожалуй, ты прав, — усмехнулся Саудан, — тогда тем более стоит поскорее заняться делом. Хозяин посоветовал подобрать десяток крепких бойцов на «Утреннюю звезду».
— Я могу свести тебя кое с кем, только немного позже, — понизив голос, сказал Келиб. — Садись за столик, поешь пока. Сегодня очень хорошие крабы. Свежие, крупные.
— Сам знаешь, если полгода был в море… Вот они где у меня, эти крабы! — Капитан выразительно провел ребром ладони по шее. — Давай лучше какого-нибудь мяса — конины или барашка.
— Ладно уж, привереда! — раскатисто засмеялся хозяин. — Садись, что-нибудь сообразим.
Саудан отошел от стойки и сел за маленький столик в углу большого зала. Подавальщик по знаку хозяина расторопно поставил на стол кувшин вина, кружку, блюдо со свежими лепешками. Капитан задумчиво отломил румяный поджаристый ломтик и медленно жевал аппетитный хлеб, оглядываясь по сторонам.
Народу в харчевне было еще немного: через несколько столов от Саудана десяток матросов с торгового корабля шумно рассаживались по скамьям, предвкушая выпивку и сытный ужин, да еще один человек, лица которого не было видно из-за надвинутого капюшона, сидел в дальнем от капитана углу. Взгляд Саудана на мгновение задержался на могучей фигуре незнакомца, потом заскользил дальше по пустынному залу. Больше в таверне никого не было. Вечер еще только начинался.
«Знакомые что-то рожи! — подумал про матросов Саудан. — Уж не с «Северной стрелы», часом? Потом спрошу, — решил он, поскольку перед ним как раз поставили блюдо с аппетитно дымящейся бараниной, и грешно было не отдать дань искусству повара из харчевни Келиба, — никуда они не денутся».
Баранина была превосходной. Саудан отломил косточку с розоватым сочным мясом и обернулся к стойке. Келиб заговорщицки подмигнул ему: знай, мол, наших! Он оказался прав: кушанье было приготовлено особенно мастерски — для хорошего знатока или для хорошего друга, каким и был капитан хозяину харчевни. Саудан знаком выразил свое восхищение и принялся за еду.