Один из студентов, парень в дубленке и горных ботинках, наблюдал за ее выкрутасами на крохотной круглой сцене с выражением такой неизбывной печали, что казалось, вот-вот расплачется.
Чарли, сидевший у стойки, принял его за отвергнутого поклонника. Бармен, большой лохматый брюнет, тоже не сводил с парня карих навыкате глаз.
— Кто ей фингал поставил, Сидни? — спросил его Чарли.
— Ее бойфренд, редкий мерзавец. Это случилось пару дней назад. Если б не она, я бы ему все руки переломал. Но она стала клясться, что у них любовь и что он, мол, больше не будет.
— Ну и дела!
— Клянусь, Чарли, я все-таки переломаю ему руки.
— Это не тот тип, что таращится на нее?
— Нет, это какой-то студентишка, бывший одноклассник. А ее бойфренд — этакий мелкий прыщ, восходящая рок-звезда — по его собственному мнению, конечно. — Сидни забренчал на воображаемой гитаре.
— Ах, вот почему ты решил искалечить ему руки, а не ноги, например.
— Верно. Знаешь, сколько костей в человеческой руке?
— Понятия не имею.
— Я тоже, но переломаю ему все до единой.
Дверь позади бара открылась, и вошла женщина в темно-сером костюме и черных туфлях на шпильках. У нее были черные волосы с проседью, собранные в тугой пучок, а на лице — ни единой морщинки. О том, сколько ей лет и откуда она родом, можно было только догадываться. Ей могло быть и тридцать пять и пятьдесят пять, а легкий, почти неразличимый акцент едва ли выдавал ее национальность. Чарли доводилось слышать, что она, мол, из Французской Канады, из Греции, Чехословакии, Бразилии, России и Португалии, и все это были лишь случайные догадки.
Увидев, что народу в зале негусто, она покачала головой.
— Отчего-то считается, что раз Рождество, то нельзя смотреть стриптиз.
— Глупости это, ведь даже Бог с Сантой смотрят, — кивнул Сидни.
Женщина вышла из-за стойки и, сев на стул рядом с Чарли, разложила перед собой какие-то деловые бумаги. Сидни открыл для нее бутылку пива.
— Привет, Чарли.
— Привет, Рената, как дела?
— Паршивые у нас дела, — ответила Рената, не отрывая взгляда от бумаг. — Придется, наверное, переезжать за город. — Она сжала губы и прищурилась.
— Да ну?
— Уезжать, либо надеть на девочек трусы, либо не продавать спиртное. Других вариантов я пока не вижу, поскольку власти хотят запретить стрип-бары в черте города.
— Вот суки! — Сидни грохнул кулаком о стойку, и все в зале подскочили, только невозмутимая Расти не прервала своего адажио, исполняемого под песню Beyond.
Рената сочувственно потрепала бармена по плечу, однако во взгляде ее не было ни тени сочувствия.
— Это просто задница какая-то, а не город. Нет, я здесь не останусь. Пора отсюда сматываться! — со злостью и обидой воскликнул Сидни, скрещивая мясистые руки на груди.
— За городом тоже неплохо, — заметил Чарли, чтобы его подбодрить.
— Да, но люди не поедут туда после работы, верно? — сказала Рената. — А это мой хлеб. О каких чаевых там можно мечтать? Девочкам хватит разве что оплатить аренду сцены. Черт, хоть и правда трусы на них надевай.
— Дерьмо! — кипятился Сидни. — Людям нужны голые девки и пиво, вот что им нужно! А мы им трусы и газировку, чтоб я сдох!
— Верно, — передернула плечами Рената и вздохнула, глядя в бумаги, — голые девки.
— Не уверен, но мне кажется, за вас два решающих голоса в городском совете, — сказал Чарли. — Дело пока не проиграно.
— Нет, проиграно. Уж поверь, эти голоса не на нашей стороне. Я выясняла.
— Что ж, может, и так. — Его все это ничуть не волновало, просто жаль было видеть Ренату загнанной в угол.
— Чарли, а не уступил бы ты мне тот снимок?
— Какой снимок?
— Ты прекрасно знаешь какой. Хочу проучить эту паршивую овцу Билла Джерарда.
— Я бы многое отдал, чтобы увидеть такую фотографию в утренних газетах, — фыркнул Сидни, — на первой полосе!
Чарли облокотился на стойку и задумался. Он уезжает, и плевать, что станет с пленкой. По сути, это еще один способ насолить Дикону, Биллу Джерарду и всей их шайке. Пусть они проснутся завтра утром и обнаружат, что пленка исчезла, а заодно Чарли, Вик и еще кое-что.
— Сидни, я сегодня угощаю адвоката, — сказала Рената.
Поднявшись, она встала позади и положила руки ему на плечи. Он почувствовал, как ее длинные красные ногти пронзают его пальто и рубашку. Кровь бросилась ему в пах, голова покрылась мурашками, щеки жарко вспыхнули. Она пару раз нежно его обняла, будто прочитав его мысли.