И сейчас страх, что нас сейчас обнаружат неизвестные враги, уже подбирался к моему горлу. Мне было ужасно стыдно за свои девчоночьи переживания, к которым, как мне казалось, я не особо тяготела в последние годы спокойной жизни с Кириллом. Точнее, я намеренно стремилась снизить свои переживания до неболезненного уровня, что постепенно стало приводить к отсутствию вообще какой-либо эмоциональной реакции на окружающие раздражители. Не то, чтобы я вообще ничего не чувствовала. Конечно же, чувствовала, но всегда могла держать себя в руках. Правда, как сказала Эсма, держать себя в руках и держать все в себе, доводя себя до нервного срыва, – это немного разные вещи.
Я шла по коридору вслед за седоволосым парнем и чувствовала, что справляться становилось все сложнее, а дыхание, казалось, вырывалось из моих легких рваными всхлипами. Мне было стыдно за свою несдержанность, но ничего поделать я со своим состоянием не могла.
Видимо, мое дыхание действительно было слишком громким. Настолько, что мои попытки взять себя в руки не остались незамеченными Айсайаром.
– Просто дыши, – прошептал он. – Глубоко: вдох – выдох, вдох – выдох.
Седоволосый немного задержался, и, когда я поравнялась с ним, перехватил мою руку. Айсар сжал ладонь сильнее, когда я выдыхала, и немного ослабил давление, когда я вдыхала. Постепенно я уловила ритм, он почти руководил моим дыханием.
Это было странно. Я краснела и костерила себя еще больше, но продолжала дышать в унисон с этими сжатиями и ослаблениями. И действительно, через минуту подобных манипуляций, я почувствовала, как мое сердцебиение постепенно замедляется, дыхание становится ровным и спокойным, а руки уже не дрожат, как у алкоголика со стажем. Я хотела выдернуть руку, раз больше мне не нужна помощь моего учителя, но это сразу показалось глупым и не благодарным. «За его поддержку я могла хотя бы не шарахаться он него», – решила я. «В конце концов, это ничего не значит».
Еще через полсотни шагов коридор резко взял влево, став значительно шире. Факелов тоже прибавилось, а в стенах то тут, то там стали появляться дверные проемы и ниши явно декоративного назначения. Даже мне, девушке, знавшей о приключениях только из фильмов об Индиане Джонсе и Джеймсе Бонде, стало очевидно, что здесь шансы встретить людей гораздо возросли. Мы стали идти медленнее и тише. И, как оказалось, совершенно не зря, потому что через дюжину метров мы вдруг услышали отдаленные голоса и шаги, которые явно приближались к нам.
Мой учитель среагировал значительно быстрее, чем я, впихнув мое несопротивляющееся тельце в одну из ниш, находящуюся в достаточной отдаленности от ближайшего факела. Силу Айсар не особо рассчитывал, поэтому я едва не расквасила нос о заднюю стену нашего убежища. Ниша была узкая и не очень глубокая, поэтому влетев в нее лицом вперед, развернуться я уже не имела возможности – сзади меня прижал Айсайар, практически вдавив меня в каменную кладку. Я скорее почувствовала, чем увидела, что он накидывает капюшон, пряча серебристые волосы, а трость просовывает между мной и стеной, невольно обнимая меня таким образом за талию. Своими лопатками я чувствовала узлы на веревках, которые были вставлены в капюшон толстовки седоволосого, а животом – каждый его палец, зажимавший трость. Положение, в котором мы сейчас находились было крайне двусмысленным и, к моей досаде, волнующим. Я попыталась сдвинуться хотя бы на миллиметр, но была еще более прижата твердым телом своего спутника. Теперь заметить нас было практически невозможно.
Я прижалась щекой к холодному камню в надежде, что эти ощущения хоть немного освежат мои бушующие чувства. Тем более, что шаги уже приближались, как и голоса. Вскоре мы уже могли различить слова. Говорили два мужчины, и один был явно чем-то недоволен, о чем и сообщал второму. Их беседа отвлекла меня гораздо лучше шершавой стены.