– Я знаю, что ты связал себя с ней, – Рыжебородый смотрел спокойно и прямо. – Возьми у нее силы, иначе не сможешь восстановиться. Ты прыгнул выше своей головы, когда прорвался через магию артефакта.
– Я не могу, – после недолгого молчания ответил седоволосый хриплым голосом. – Во-первых, я больше не могу видеть нити, если ты запамятовал. Во-вторых… Эта связь влияет на нас обоих. Ей нужно дать ослабнуть.
– Во-первых, – в тон ему начал Дьяр. – Тебе не нужно видеть нити – ты же не новую связь создашь, а воспользуешься той, которая уже есть. Во-вторых, о влиянии этой связи надо было подумать раньше, когда ты эту связь создавал.
– Ты меня отчитываешь, что ли? – Удивился Айсар и попытался встать, но слабость во всем теле заставила его свалиться обратно. В голове шумело, а окружающий мир кружился в непрекращающемся танце.
– Ты молодец, что заметил, – похвалил Рыжебородый. – Но ты, как всегда, не дослушал. Есть еще «в-третьих». Так вот, в-третьих, ты можешь не проснуться в следующий раз, если не возьмешь силы. Более того, ты практически наверняка не проснешься.
Айсар молчал, впервые за свою странную жизнь, точнее, за жизнь, которую он помнил, задумался о том, что его поступки на самом деле влияют на жизни людей, которые его окружают. Хотя, признаться, раньше у него не было никого, кроме Эрдьяра, а тот мог за себя постоять. Впервые седоволосый испытывал не проходящее чувство ответственности за кого-то. Да, конечно, у него и раньше были подопечные, за которых он отвечал, но до знакомства с Дарьей, его озабоченность их судьбой заканчивалась ровно в тот момент, когда пробуждающийся оказывался на территории Школы Жизни и Смерти. Сейчас же он чувствовал ответственность за эту девушку. Его терзало это чувство, давило, оно было непривычным и непонятным. Что бы успокоить себя, Айсар решил думать, что это последствия связи, и поэтому частью себя он искренне желал, чтобы эта связь ослабла, дав ему свободно дышать, без постоянного чувства почти осязаемого волнения за чужую жизнь. Но другой своей частью он хотел ловить каждую секунду происходящего, чтобы чувствовать себя живым.
– Я знаю, ты сейчас не очень понимаешь, что происходит, – вновь заговорил Рыжебородый. – Как и мы все. Но именно ты нас ведешь, и у меня есть такое ощущение, что в скором времени поведешь не только нас. Я рад, что ты начал задумываться о своих поступках, но ведь для того, чтобы кого-то вести за собой, нужно хотя бы остаться в живых.
Айсар хотел что-нибудь возразить, но друг уже отвернулся, предоставляя ему самому делать выбор.
Седоволосый откинулся назад, погружаясь в раздумья. Раньше он никогда не задумывался о том, есть ли у него враги. Точнее, он мог с уверенностью сказать, что таких нет, но теперь все так сплелось… Лже-Рох, преследовавший их оборотень, человек, забравший его силы. Все ли это? Или есть еще кто-то, о ком он не знает? Самое неприятное в этом всем, что они как раз его, Айсайара, судя по всему, знали и за что-то ненавидели. Но он сам уверен, что не встречал раньше ни одного из них. Вывод напрашивался сам собой: это знакомые из его прошлой жизни. Ведь он кем-то был до того, как очнулся в компании Эрдьяра, он чем-то занимался, как-то жил и, вероятно, этого хватило, чтобы обзавестись некоторым количеством недругов.
Айсар бросил взгляд на спящую рядом девушку. «Наверное, у меня не так много вариантов», – подумал он. Приложив немалые усилия, он потянулся к ней и взял ее за руку. Вымотанная дневным марафоном, она не проснулась, когда седоволосый переплел их пальцы вместе. Они были холодными, почти ледяными и мужчина потянул хрупкую руку девушки к своим губам, пытаясь согреть ладонь своим дыханием.
Он закрыл глаза и представил себе, как он погружается в ее сны, следуя за нитью связи, которая выступала и путеводителем, и символом одновременно. Сначала он ничего не почувствовал. Он лежал с закрытыми глазами долгое время и уже начал думать, что ничего не получится, потому что теперь он не может видеть нити силы, как вдруг погружение произошло.
Это было не так, как в прошлый раз. Ему показалось, что он просто уснул и стал видеть свой собственный сон.
Место во сне казалось ему странным и смутно знакомым. Айсайар не сразу понял, что это комната Дарьи в захваченном лже-Рохом замке, куда седоволосый пришел к ней той ночью, когда убили короля Алхора-а-Шуона. Комната была почти неузнаваема, но все же это была она. Вместо темных тонов мебели и драпировки, сейчас реяли бежевые полупрозрачные занавеси, невесомо подчеркивающие белизну мебели. Комнату заливал удивительный, почти золотистый цвет. Такой мягкий и теплый, что хотелось зажмуриться от удовольствия, как это делают большие ленивые коты.