Надо уходить, но им никак себя не заставить.
Они все еще находятся во власти игры с ледяным дворцом. Словно что-то завладело ими, они продолжают лихорадочные поиски — ищут дорогого человека, попавшего в беду, но они и сами в беде. Они, серьезные мужчины, устали, они отдаются во власть чар и говорят: это здесь. С суровыми, напряженными лицами они стоят у подножия ледяных стен закрытого, манящего замка и готовы запеть скорбную песнь — если бы среди них нашелся первый, кто ее затянул, они бы все подхватили.
Девочка Сисс смотрит на них открыв рот и понимает: с ними что-то происходит. Она видит, что они готовы запеть. И отец ее тоже. Он запел бы, а она стояла бы, леденея, и слушала и ждала бы, что стены замка расколются. Она с испугом смотрит на взрослых мужчин.
Но никто не запевает, и песнь не рождается. Эти люди умеют искать, но умеют и держать закрытыми тайники своих душ.
Старший говорит: пройдите еще раз. Он сам захвачен общим настроением, он сам мог бы совершить неожиданный поступок. Все понимают в душе, что времени терять нельзя. Они с трудом карабкаются по гладкому льду, вылезают на заснеженную крышу замка, но ничего не находят. Ровный поток воды с его неведомыми глубинами вырывается из-под замка и несется дальше. И им надо дальше. Старший говорит: пошли. Он сам мог бы запеть с ними скорбную песнь.
Унн стоит в дверях и смотрит на нее.
Но разве Унн не потерялась?
Нет. Унн стоит в дверях и смотрит на нее.
— Сисс?
— Заходи…
Унн кивает и входит в комнату.
— Что с тобой, Сисс? — спрашивает она, но голос ее звучит необычно. Он меняется, это вовсе не Унн, это мама.
Сисс лежала в постели в своей маленькой комнате. Мысли у нее путались. Она видела Унн, но та оказалась мамой. Все было словно в тумане.
— Сисс, ты заболела. У тебя сильный жар. — Голос мамы звучал мягко и терпеливо. Она продолжала: — Эта ночь в лесу оказалась тебе не по силам, ты вернулась домой больная.
— А что с Унн?
— Насколько я знаю, ее не нашли. Все еще ищут. А ты вот вернулась сегодня утром совсем больная.
— Я тоже искала всю ночь!
— Конечно, но ты заболела.
— Мы были у большого замерзшего водопада и еще у реки… а больше я ничего не помню.
Да, когда папа вернулся с тобой, тебе было совсем плохо. Правда, шла ты кое-как сама. Потом приходил доктор и сказал…
Сисс перебила ее:
— Что у нас сейчас? Вечер?
— Да, сейчас опять вечер.
— А папа? Где он?
— Со всеми. Поиски еще идут.
Значит, он все-таки сильнее меня, — подумала Сисс, и мысль эта была ей приятна.
Мама продолжала:
— Ребята из твоего класса тоже сегодня участвовали в поисках. Уроков не было.
Как странно. Уроков не было. В школе не было уроков. Она попыталась представить себе это.
— Я в дверях сейчас вроде бы видела Унн. По-моему, она где-то неподалеку.
— Этого никто из нас не знает. Но в дверях она стоять никак не могла. Тебе сегодня столько всего виделось. Чего ты только не наговорила в бреду!
Что она говорила? Сисс вдруг почувствовала себя голой и подтянула повыше перину.
— Что я говорила? — Надо переменить тему, укрыться за чем-нибудь. — Унн жива!
Мать терпеливо ответила:
— Конечно, жива, ее скоро найдут. Может быть, уже нашли.
Она украдкой бросила испытующий взгляд на Сисс и сказала:
— Если ты что-нибудь…
Сисс поторопилась сделать вид, что засыпает.
Впрочем, вскоре она действительно уснула.
Когда она проснулась, жар, похоже, стал меньше. Ей уже ничего не чудилось. Она чуть пошевелилась, и на звук тотчас же в комнате появилась мама.
— Ты долго спала. Уже поздний вечер. И спала ты спокойно.
— Поздний вечер? А где папа?
— Ищет.
— Ну и как?
— Пока все так же. Непонятно, где искать. Никто не знает, что делать, Сисс. И тетя ее ничем помочь не может.
Вот оно, опять. Оно не дает ей жить, оно держит ее в своих руках, она беззащитна. Она не знает ничего такого, что могло бы им помочь! Папа заходил, когда ты спала. Он хотел у тебя кое-что спросить, но мы не решились тебя будить. Но он сказал, что дело важное.