На этом высоком, хаотически изрезанном ледяном куполе Сисс пришла в сильное волнение. Она скользила по желобам, спускалась в трещины и неожиданно оказалась на освещенном солнцем уступе на краю замка над обрывом. Сердце ее бешено колотилось. В уступе было небольшое углубление. Плотный прозрачный лед. Солнечные лучи освещали его, образуя сотни узоров.
Вдруг она вскрикнула. Унн! Прямо перед нею, за ледяными стенами проглянуло лицо подруги.
На какой-то миг ей показалось, что она видит Унн!
Как бы где-то глубоко в ледяной толще.
Яркое мартовское солнце светило прямо на Унн, окружая ее бликами и отблесками, всевозможными косыми полосами и струями света, удивительными ледяными цветами и украшениями, она была словно наряжена к празднику.
Вся застыв, не в силах ни шевельнуться, ни произнести слово, Сисс вглядывалась в лед. Она поняла, что перед нею лишь видение. Ей много раз приходилось слышать о людях, которым являлись видения, теперь это случилось с ней самой. Ей явилось видение, явилась Унн.
Долго ей этого не выдержать.
Видение не исчезало, оно, казалось, спокойно стояло во льду — но глядеть на него было выше сил Сисс. Оно обрушилось на нее словно удар.
За округлыми ледяными стенами Унн казалась огромной — много больше, чем она была в жизни. Видно, правда, было только ее лицо, остальное расплывалось.
Резкие лучи из невидимых трещин и углов перерезали образ. Унн была в убранстве непостижимой красоты. Сисс больше не могла смотреть на нее, она вышла из оцепенения и перебралась в другое место с одной только мыслью — спрятаться. И так уж она слишком долго смотрела на Унн, ее била дрожь.
Когда она пришла в себя, она была уже далеко. Ей подумалось, что видение, наверное, исчезло. Видения исчезают быстро.
Это значит, что Унн нет в живых.
Да, конечно. Унн нет в живых.
Как только Сисс осознала это, ноги у нее подкосились, и она рухнула на лед. До сих пор она даже не допускала мысли, что Унн нет живых, запрещала себе думать о ее смерти, хотя где-то в глубине души все время таился ужас, — теперь эта смерть, о которой люди наверняка часто открыто говорили друг другу, стала явью, от нее было не уйти, в нее приходилось поверить.
Лежа на льду, она услышала за спиной свист разрезаемого воздуха, почувствовала резкий порыв ветра, увидела, как что-то прочертило воздух, — все это разом. И совсем близко.
Ее пробрала дрожь. Лежать на льду было холодно. Она принялась карабкаться наверх, перебираясь через скользкие ямы. Обратный путь был труднее. Под нею, во льду, в искрящихся трещинах шла непрерывная игра переливающегося света. Порою она соскальзывала в сторону, и это могло плохо кончиться. Но она снова возвращалась на свой путь.
Когда она взобралась наверх, все вокруг показалось ей вдруг унылым и печальным. Она стояла и оглядывалась, и в душу ее закралось сомнение: а видела ли она действительно что-нибудь?
Конечно, видела.
И еще она подумала: в один прекрасный весенний день вся эта гора льда расколется, разлетится на кусочки, поток подхватит их, раздробит, понесет вниз, размолотит вконец, вынесет в нижнее озеро, и от замка не останется следа.
Сисс представила себе, что в этот день находится здесь и смотрит, как рушится замок.
И еще на миг представила себе, что в этот час стоит на куполе ледяного замка — и сразу же отбросила эту мысль.
Нет.
Сисс отыскала свои лыжи. Она не стала надевать их, а села на ласковое дерево на ласковом солнечном склоне. Она еще не оправилась от потрясения, не пришла в себя от видения Унн в ледяном уборе.
Одно было ей ясно: о том, что было, она никогда никому не расскажет. Никому на свете!
Почему она видела это?
Потому что она забыла Унн?
Ни слова родителям, ни слова тете, ни слова никому.
А видела ли она это наяву? Может быть, она задремала здесь на солнышке и ей приснился короткий сон? Когда, сидя на лыжах, обводишь взглядом залитые солнцем склоны, легко поверить, что все это было игрой воображения.
Ну нет, не так это просто. Ее всю трясет, а после короткого сна такого не бывает.
Дрожащими пальцами она застегнула крепления. Оглядела ледяной замок и подумала: наверное, я вижу его в последний раз. Еще раз прийти сюда я не решусь.
И двинулась в обратный путь.
Сисс бежала что было сил и вернулась домой усталая и потная. Что-то произошло, решили родители и расстроились.
— Уже вернулась? Тебе стало плохо?
— Нет, все нормально.